Геймер. Тетралогия
Шрифт:
— Кто кричал? Ты кричал? Что случилось?
Кто-то схватил за куртку Сиро, его толкнули в сторону дома, за которым он прежде наблюдал. Кто-то бесцеремонно схватил его за шиворот.
— Не трогайте парня, лучше обыщите вокруг дома, — раздался властный голос Фудзико, и в следующее мгновение ее дородная фигура показалась в просвете двери. — Служанка сказала, что ее только что чуть не зарезали, простите нас, молодой господин, вы видели убийцу?
— Видел. — Сиро скинул со своего плеча чью-то руку. — Он побежал за угол, госпожа. Я шел мимо и заметил.
— А почему больше никто не заметил? — Из дома напротив вышел Минору. — Где стража? Матушка, с вами все в порядке? — Расталкивая столпившихся у калитки самураев и не обращая внимания на Сиро, Минору прорвался к Фудзико.
— Со мной-то в порядке. А стража… Вот, сам погляди! До чего дошло!
Какое-то время они молчали. Сиро видел только широкую спину молодого самурая.
— Отец еще не возвращался? Эй, кто там есть, обыщите сад. Быстро.
Несколько окруживших было мальчика самураев сорвались с места и влетели во дворик, рассредоточиваясь по территории.
— Не возвращался. А этот убийца прикончил, должно быть, наших стражников и хотел уже прирезать мою личную служанку. Какая наглость!
— Ваша охрана, как я понимаю, перебита. Но вы спаслись, чему я искренне рад. На рассвете тронемся в путь, а пока я оставлю здесь моих людей.
— Без господина?!
В глубине дома завизжала служанка, и тут же раздался стук обутых в сандалии ног. Звук распахиваемых дверей.
— Это его приказ! — Минору развернулся спиной к матери и наткнулся на все еще стоящего у калитки Сиро.
— Ты видел человека, напавшего на служанку?
— Только силуэт. — Мальчик сокрушенно вздохнул, показывая на дом. На фоне светящихся изнутри сёдзи были хорошо видны тени снующих вокруг дома самураев.
— Понятно. — Минору с любопытством оглядел паренька. Судя по приличной одежде, мальчик не мог оказаться нищим ронином, с другой стороны, он не носил еще самурайской прически и гербов. — Эдокко? [83]
— Нет. Мой отец служит в Осаке. В Эдо у меня невеста… ну, то есть отец хочет, чтобы наши семьи породнились, — не моргнув глазом соврал Сиро.
— Понятно. Остановились где-нибудь поблизости? Я к тому, что ты один. Сам видел, что тут творится. Мои люди проводят тебя до места. Кроме того, я просто обязан сообщить твоему отцу о том, что ты спас мою мать. — Минору приосанился. — Не каждый день вакато вроде тебя выпадает спасти от смерти саму Грюку Фудзико! Жену хатамото сегуна, даймё Грюку-но Арекусу! Ты отличился и достоин награды. Но прежде чем я решу, как именно должен наградить тебя, мне следует познакомиться с твоими родственниками и выяснить все о тебе.
«Грюку Арекусу?! Грюку Фудзико?!» — Мальчика бросило в жар.
— Гостиница, в которой мы остановились, за рыночной площадью, — соврал Сиро. — Это совсем близко. Но прошу вас, господин, только ничего не говорите сегодня моему отцу. — Он сделал вид, что не может подобрать слов. — Завтра он должен делать отчет перед своим господином, и если сейчас мы собьем его подсчеты, он не сможет выполнить задание, и тогда…
— Хорошо, — Минору погладил мальчика по плечу. — Я знаю эту гостиницу и наведаюсь туда завтра. Как ваша фамилия? Чтобы я знал, кого спрашивать.
— Такеси, — назвал Сиро фамилию сослуживца отца.
— Хорошо, Такеси-сан, завтра в начале часа петуха [84]я навещу твоего отца и расскажу ему о твоем хорошем поступке. Он будет в гостинице в это время?
— Да. — Сиро смотрел в глаза Минору не отрывая взгляда.
— Тогда до свидания.
— До свидания, господин. — Сиро вежливо склонился перед Минору.
Попрощавшись, спокойным, уверенным шагом мальчик прошел до конца улицы и бесшумно скользнул в темноту переулка, моментально растворившись в нем.
— Арекусу все нет, рассвет еще не скоро, а мы уже потеряли половину своей охраны. — К Минору из дома вышла расстроенная Фудзико. — Кто этот мальчишка? Зачем ты его отпустил?
— Его фамилия Такеси, живут в гостинице на площади. Завтра зайду и засвидетельствую…
— Никому ты не засвидетельствуешь, — позабыв о правилах хорошего тона, перебила его мать. — Парнишка-то, знамое дело, соврал.
— Врут, когда бедокурят. А этот, можно сказать, герой. Да будь они ронинами, я и его и отца готов уже сегодня взять к себе на службу, ведь если бы не он…
— Соврал твой герой. Как есть соврал. Что я, правды от кривды не отличу? — Фудзико вздохнула. — Другое дело, почему соврал, когда по всему выходит, что его не за уши отодрать, а как раз наоборот, наградить следует? Вот главный вопрос. Ох, господин сын, сдается мне, что натерпимся мы еще бед от этого твоего Такеси. Хотя и не Такеси он, и вообще…
Продолжая ворчать, мать ушла в дом, а Минору еще стоял какое-то время на улице, смотря в сторону площади, куда удалился таинственный спаситель.
И все-таки он неправильно сделал, что отпустил его одного, сколько парню лет, хотя бы приблизительно — одиннадцать-двенадцать, не больше. А ведь отец ясно сказал, что какие-то нелюди взялись истреблять мальчиков именно этого возраста. Возраста злейшего врага отца — Амакуса Сиро! Чтоб глаза его не видели света дня! Сам дурак, отпустил, а теперь сам и мучийся.
Минору почесал затылок, в этом месте самурайский пучок слегка разъехался, что могло расцениваться как нерадение, хотя… поздно уже, пора ложиться. Что-то еще преподнесет завтрашний день. Он глянул в сторону своих самураев, спешно выносящих трупы охраны, и, пожалев, что не предложил матери перебраться в его дом, велел установить новый пост охраны.