Гезат

Чернобровкин Александр Васильевич

На Апеннинском полуострове была тишь да благодать. Такое впечатление, что гражданской войны и нет вовсе. Впрочем, все боевые действия происходили где-то далеко, о них узнавали только от путешественников и из писем, присылаемых из обеих враждующих армий.

Дома у меня тоже все было в порядке. Дети подросли, жены потолстели. Во время похода они как-то держали форму. Наверное, сказывались частые нервотрепки, чувство опасности. Спокойная и сытая жизнь в имениях отложилась килограммами жира на их животах, задницах, бедрах… У меня даже появилось впечатление, что жен подменили. Правда, они быстро убедили меня в обратном. Появление третьей жены, к тому же собиравшейся родить вот-вот, обе старые встретили в штыки, точнее, в копья. Приходилось мне, несмотря на ее положение, возить Иолу с собой, когда переезжал от одной жены к другой.

Причем не столько потому, что опасался, как бы чего с ней не сделали, сколько боялся, как бы она не отправила обеих на тот свет. Несмотря на юность, Иола была дочерью своего народа — умной, хитрой и беспринципной. Если бы почувствовала, что ей угрожает опасность, наверняка отравила бы обеих соперниц.

Через два месяца после нашего возвращения Иола родила мальчиков-близнецов, получивших имена Александр и Алексей (по ее версии Алексий). Последнее в честь ее отца, который пропал бесследно. По пути в Диррахий мы заехали в Гомфы. В родительском доме жила со своей семьей старшая сестра, уцелевшая потому, что вместе с мужем была в отъезде в момент захвата города. Узнав, что мы не собираемся претендовать на часть наследства, и так богаты, обращалась с нами очень любезно.

Я хотел купить третье имени и поселить там Иолу с детьми, но как-то поехал в гости к Квинту Туллию Цицерону и разговорился с ним об истории Римской республики. Старый графоман поведал мне, что после каждой смены власти происходят чистки предшественников. Поскольку я знал, что Гай Юлий Цезарь править будет не долго, решил не вкладываться в земельную собственность. Ее с собой не увезешь, в отличие от золота. Точнее, я прикупил несколько виноградников в приданое дочерям, но большую часть золота, разделив на две равные части, хранил в своих имениях.

До самой смерти Гая Юлия Цезаря я вел спокойную жизнь богатого патриция. Несмотря на его приглашение, участвовать в следующих походах отказался, сославшись на плохое здоровье. На самом деле чувствовал себя я прекрасно. Только вот не хотелось получить пулю из пращи. Может, это были случайные совпадения, а может, и нет. Проверять не было желания.

За это время Гай Юлий Цезарь разбил помпеянцев в Африке, после чего отпраздновал сразу четыре триумфа: галльский, египетский, «азиатский» и «африканский». В последнем он якобы победил нумидийского царя Юбу, а не граждан своей республики. Потом отправился в Иберийский полуостров и добил оставшихся врагов, в том числе и своего бывшего любимого легата Тита Лабиена, погибшего во время сражения. На это раз милосердие не проявлял, казнив всех командиров, попавших в плен. После чего отпраздновал пятый триумф по случаю победы римлян над римлянами. Как мне сказал Квинт Туллий Цицерон, такой триумф был впервые в римской истории. Я знал, что не последний, но говорить ему не стал.

Затем Гай Юлий Цезарь стал бессрочным диктатором, добавил к своему имени приставку «Император» и занялся реформаторством. Как по мне, самой важной из его реформ стало введение солнечного календаря, который назовут юлианским. Правильнее было бы созигенским в честь александрийского ученого Созигена, придумавшего календарь и предложившего императору в то время, когда мы были в Египте.

Убили Гая Юлия Цезаря в мартовские иды (пятнадцатого марта). Я наконец-то узнал ответ на вопрос, какому из известных мне Брутов были адресованы слова «И ты, Брут!». Оказалось, что в убийстве принимали участие и Марк Юний Брут, и Децим Юний Брут. Обратился же Гай Юлий Цезарь к первому, сказав на греческом: «И ты, сын мой?!», что сочли доказательством того, что Марк Юний Брут сын покойного. Впрочем, это не помогло ему получить даже малую часть огромного наследства, три четверти которого оказались завещаны усыновленному, внучатому племяннику Гаю Октавию, который в это время находился в иллирийском городе Аполлония.

В мае девятнадцатилетний наследник прибыл в Рим и принял имя Гай Юлий Цезарь. Затем у него начались терки с Марком Антонием, который пытался протолкнуть в императоры Цезариона, сына Клеопатры и якобы Гая Юлия Цезаря. Поскольку к тому времени египетская царица находилась в Риме уже несколько месяцев и несколько сот или даже тысяч мужчин, жители столицы упорно не хотели признавать ее сына наследником своего императора. К тому же, новый молодой Гай Юлий Цезарь щедро раздавал деньги и еще щедрее обещания наградить всех, кто ему поможет, и устраивал празднества в честь усопшего «отца». В июле, как раз во время игр в честь побед покойного, на небе появилась очень яркая комета. Сейчас их считают вестниками беды. Поскольку войны в эту эпоху происходят с завидной регулярностью, предвестия всегда сбываются.

Я точно знал, что будет продолжение гражданской войны, что Клеопатра убьет себя, чтобы умереть басилевсом, а не жить, как ее сестра Арсиноя, которая прошла среди пленников в первом триумфе Гая Юлия Цезаря, а сейчас влачила жалкое существование в храме Артемиды в Эфесе, где с разрешения победителя ей дали убежище. Сейчас любой преступник может укрыться в храме и остаться живым, пока не покинет его. Другое дело, что кормить и поить там никто никого не обязан. Будет людская милость — будешь сыт, не будет — пеняй на себя.

Поэтому я решил воспользоваться небесным знамением, как сигналом богов лично для меня. Мои жены, как и в свое время мои подчиненные, верят, что я провидец. На этот раз не разубеждал их, наоборот, заявил, что мне пора уехать из Римской республики, иначе погибну. На самом же деле трусливо сбегал от старых жен. Не получился из меня султан. Три жены — это немного чересчур. Я написал завещание, согласно которому после моей смерти или пятилетнего отсутствия сыновья от старших жен становились хозяевами имений, в которых жили, а дочери, когда повзрослеют и матери найдут им приличных женихов, получат в приданое виноградники. Младшую жену с близняшками и раба-кастрата, которому я дал имя Фарнак в честь его благодетеля, увез с собой, как и золотой запас, оставив женам немного на всякий случай.

154

Византий почти не изменился за те лет шестьдесят, что я здесь не был. Местные жители все так же собирали пошлины с проходивших мимо судов и перевозили желающих с одного берега пролива на другой. Разница была только в том, что теперь Византий — собственность Римской республики, а не под протекторатом ее, как раньше. Поскольку я полноправный гражданин в отличие от большинства местных, даже богатых, городские власти встретили меня радушно. Впрочем, богатому человеку рады везде.

Я купил большой двухэтажный дом с садом в центре города и несколько виноградников в его окрестностях. Виноделие сейчас самый выгодный бизнес, если таковым не считать войну. Образ жизни вел замкнутый. Не потому, что боялся, что меня будут специально разыскивать. Просто устал от многолетних скитаний, решил полежать в семейном кругу на софе, изготовленной по моим эскизам. Соседям говорил, что пишу мемуары о походах под командованием Гая Юлия Цезаря, благодаря чему ко мне относились с особым почтением: мало того, что старший командир, так еще — какая редкость! — человек творческий. Это они не знали о Квинте Туллие Цицероне.

Кстати, мой бывший командир, сосед и собеседник был убит своими рабами через полтора года после моего отъезда. В Риме образовался новый триумвират в составе Гая Юлия Цезаря Октавиана, Марка Антония и Марка Эмилия Лепида, которые включили обоих братьев Цицеронов в проскрипционные списки, то есть объявили вне закона. Любой мог убить их и получить за это вознаграждение. Не знаю, что отстегнули рабам-убийцам и отстегнули ли хоть что-то, но уж точно они отомстили хозяину за его доброту. Марка Туллия Цицерона порешили центурионы, специально прибывшие для этого на его виллу под Формией, и доставили Марку Антонию отрубленную голову и руки, за что им отвалили тысячу денариев. Злые языки утверждали, что Фульвия, жена Марка Антония, втыкала иголки в язык отрубленной головы, наказывая так за излишнюю болтливость при жизни.

Меня в этих списках не было. Не поверите, но я пожалел. К тому времени тихая, размеренная, скучная жизнь в Византии чертовски надоела мне. Поскольку виноградник давали много вина, решил продать его выгоднее. Для этого надо было отвезти в районы, где виноград пока что не выращивают, то есть на север. Заодно мне хотелось посмотреть, что сейчас происходит на исконно русских землях. Римляне вслед за греками называли скифами всех, кто живет в Северном Причерноморье, но я-то знал, что скифов там почти не осталось. Где-то в лесостепной зоне и севернее должны жить предки тех, кого позже будут называть славянами. Несмотря на то, что наука в начале двадцать первого века утверждала, что славяне появились из неоткуда (не было их — и вдруг бац!), я уверен, что люди пока что производятся только одним способом, а значит, у славян должны быть папы-мамы, дедушки-бабушки…