Гезат

Чернобровкин Александр Васильевич

Кстати, Клеопатра к моменту нового брака была уже беременна. Утверждала, что от Гая Юлия Цезаря, заставляя ухмыляться всех тех, кто мог оказаться настоящим отцом, и не только их. Прославленный римлянин не отказывался от отцовства. Может быть, потому, что не имел детей, рожденных в браке, ведь единственная дочь Юлия умерла несколько лет назад, не успев родить ему внуков, а может быть, не хотел напрягать отношения с царицей, пока не выполнила условия тайного договора о выплате долга отца.

Именно с этой целью они и отправились в путешествие по Нилу. Подданным представляли новую реальную правительницу и заодно выбивали из них деньги. Путешествовать пришлось аж до южной границы, но всю сумму так и не собрали. Клеопатра пообещала, что недостачу пришлет в Рим. Чтобы имела такую возможность, Гай Юлий Цезарь оставил ей три легиона, а с остальным войском пошел Малую

Азию, потому что боспорский царь Фарнак Второй, сын Митридата Шестого, решил расширить свои владения до границ Понтийского царства, принадлежавшего ранее его отцу и обкорнанного римлянами.

Боспорского царство Фарнак Второй получил от римлян за то, что предал своего отца. Тот не смог пережить такую подлость, покончил жизнь самоубийством. Сын отослал труп любимого папаши Гнею Помпею — и был щедро награжден. Теперь пришло время предать римлян. Видимо, дошли слухи, что Гай Юлий Цезарь плотно увяз в Египте, не выкарабкается, вот боспорский царь и решил воспользоваться моментом. Ему даже удалось разбить римскую армию, которая находилась там, и захватить несколько городов, включая Понт, бывшую столицу Понтийского царства. При этом он отобрал имущество у всех римских граждан, проживавших там, кого-то убил, а кого-то кастрировал, что для римлян страшнее смерти. Кастраты на Апеннинском полуострове войдут в моду в Средневековье, когда знать возжелает наслаждаться пением, особенно в исполнении обладателей высокого голоса, каковыми в зрелые годы оставались кастрированные мальчики.

Само собой, вместе с Гаем Юлией Цезарем отправилась и вся конница, включая вовремя переметнувшихся германцев и кельтов. Переход был легким, несмотря на летнюю жару. Аборигены щедро снабжали армию победительницу. Это не помешало моим подчиненным грабить всех, кто попался под руку. Часть добычи отдавали мне. К тому моменту, как мы добрались из Александрии до Тарса, у меня стало на несколько тысяч денариев больше.

152

Не люблю воевать в горах и даже в предгорье, не моя это стихия. Может быть, потому, что на море любое значительное искривление поверхности сулит неприятности. Хотя виды здесь отличные, не сравнить с морскими, которые однообразны и скучны. Любуюсь ими, чтобы отогнать сон.

Наш каструм находился милях в пяти от вражеского, а царь Фарнак разбил свой на том самом месте, где был его отца, разгромившего тогда армию легата Лукулла Триария. Видимо, надеялся, что по наследству ему достанется и удача. Договориться с Гаем Юлием Цезарем он не сумел, хотя, в отличие от многих соседних царьков, помощь Гнею Помпею не оказывал. Не помог даже золотой венок, присланный в подарок римскому императору. Поняв, что царь Фарнак тянет время, потому что знает о бунте легионеров на Апеннинском полуострове, давно не получавших жалованье, Гай Юлий Цезарь ускорил развязку. В конце ночи легионы вышли из каструма и на рассвете начали возводить новый рядом с вражеским, на соседнем холме, где и в прошлый раз был римский. Видимо, наш император захотел не просто победить, а доказать, что он не какой-то там Лукулл Триарий, с ним такой номер не проскочит.

Теперь нас отделяла от врага всего одна долина длиной около мили. По донесениям перебежчиков, у царя Фарнака армия в два раза больше. Под командованием Гая Юлия Цезаря четыре легиона: шестой, в котором от силы тысяча человек, прибывший вместе с ним из Египта, два здешних, битых нашими врагами, и один предоставил Дейотар, царь Малой Армении и части Галатии, получивший эти владения от Гнея Помпея в благодарность за помощь в войне с Митридатом Шестым и потому сперва воевавший против нас. Сейчас Дейотар, прощенный Гаем Юлием Цезарем, пытается загладить вину. Впрочем, его правлению сразу бы пришел конец в случае победы царя Фарнака, потому что эти владения раньше были частью Боспорского царства. Царь Малой Армении привел и большой конный отряд. Местные богачи теперь служат только в коннице. На лошади больше шансов удрать в случае поражения. Дейотар во главе своего конного отряда стоит позади правого фланга римлян, выстроившихся перед рвом и валом, чтобы прикрыть сооружающихукрепеления. Позади левого фланга, на котором шестой легион, расположилась конница под моим командованием. В центре два «битых» легиона, пополненных новобранцами. Они все никак не построятся хотя враг уже близко.

Как догадываюсь, Гай Юлий Цезарь не собирался давать сражение, по крайней мере, сегодня. Перенос каструма был, скорее, способом морального давления. Когда две армии разделяет всего одна миля, более слабый становится более сговорчивым. Никто не сомневался, что римская армия сильнее, несмотря на то, что меньше в два раза, потому что командует ей прославленный полководец, не проигравший ни одного сражения. Такое вот сейчас доверие к личности командира. Правда, и в дальнейшем будет подобным. Вера в победителя рождает новые победы, которые в свою очередь укрепляют веру. Сначала всего два легиона, шестой и дейотарский, стояли под оружием, а остальные вместе с рабами и крестьянами, согнанными из ближних деревень, строили новый каструм. Когда заметили, что вражеская армия выходит из своего лагеря, решили, что это понты. Какой здравомыслящий полководец покинет укрепленную позицию, пересечет быстрым шагом долину и полезет на соседний холм, на котором с той стороны были уже ров и вал?! Видимо, царь Фарнак к таковым не относился. Подозреваю, что славная победа отца помутила его разум.

Хотя царь оказался не так уж и прост. Внезапно из-за пехоты выскочили колесницы и понеслись на «битые» легионы. То ли разведка у него поставлена хорошо, то ли, что скорее, там ровнее поверхность холма, меньше кустов. Один из главных недостатков колесниц — не везде могут проехать. Давно я не видел такой род войск. Нынешние отличались тем, что в упряжке были четыре лошади, а в более длинной повозке находились возницу и два лучника. Везде, где только можно было, присобачили косы. Не думаю, что от них много толка. Разве что во время погони за рассыпавшимися пехотинцами. Зато выглядели достаточно грозно, чтобы привести в смятение новобранцев, которые начали стремительно разбегаться. К счастью, в нашей армии много лучников и пращников, быстро остановивших атаку колесниц. Лошади пугливы и очень не любят, когда им делают больно. Стоит одной, раненой стрелой или пулей из пращи, заржать надрывно, как остальные перестают слушаться поводьев и кнута, стремглав несутся подальше от плохого места. При этом колесницы больше вреда нанесли своим, когда, набирая скорость, покатились напролом вниз по склону. Вот тут косы как раз и сделали свое черное дело. После колесниц во вражеском строю какое-то время оставались плешины, заваленные убитыми и ранеными, в основном с отсеченными ногами. Пока враги приходили в себя от такой «дружественной» атаки, наши перешли через ров и заняли позиции на валу.

Метров за пятьдесят до рва вражеская пехота заорала и побежала, насколько позволяли тяжелые доспехи, щиты, оружие и крутизна склона холма. Впрочем, орали, свистели и бряцали мечами по щитам они и раньше, но сейчас чуть громче. Ров был не глубок, с метр всего, соответственно и вал не высок, поэтому препятствия преодолели быстро. Дальше началась рукопашная. Со стороны — ничего интересного: толкаются, орут, звенят оружием…

Меня больше занимали солнце, начавшее припекать с раннего утра, как и положено в этих краях в начале августа, и мухи и оводы, которые тучами кружили возле меня и Буцефала, время от времени атакую нас обоих. Я еле успевал отгонять их от своего лица и давить на незакрытой доспехами шее жеребца, быстро покрывшейся подтеками крови, текущей из многочисленных ранок, и липкой жижи от раздавленных насекомых.

Не могу сказать, как я понял, что в битве наступил перелом. Наверное, опыт подсказал. Он у меня богатейший, даже затрудняюсь сказать, в скольких сражениях поучаствовал. Боспорцы еще давили на римлян, но мне вдруг стало понятно, что они выдохлись, разуверились в победе. Я не стал ждать приказ Гая Юлия Цезаря. Пока гонец найдет его, пока передаст мои слова, пока вернется, можем упустить важный момент. Военное счастье еще более капризное, чем мирное. Сейчас повернулось к тебе лицом, а через несколько минут можешь увидеть его задницу. Я поднял пику, которую держал в правой руке, высоко над головой, чтобы ее увидели как можно больше моих подчиненных, а потом наклонил ее вперед — в атаку! — и ударил шпорами Буцефала.

Мы обогнули наш левый фланг, где шестой легион, несмотря на значительную недоукомплектованность, согнал врага с вала и пересек заваленный трупами ров, продолжая давить плотной стеной щитов, из которой молниями вылетали гладиусы и наносили раны, часто смертельные. Я спустились ниже по склону, почти до самых задних врагов, чтобы как можно больше моих воинов смогло принять участие в битве, после чего развернулся и пошел в атаку. Обычно в хвосте отсиживаются самые трусливые или сообразительные, называйте, как хотите. Эти люди идут на войну по самым разным причинам, но только не для того, чтобы погибнуть. Увидев нас, большая их часть бросила щиты и копья и понеслась вниз по склону. Сопротивление попробовали оказать лишь самые нерасторопные или случайно оказавшиеся среди этой «военной элиты».