Гибель Атлантиды: Стихотворения. Поэма

Голохвастов Георгий

Новый Год

Часов старинных мерный бой Удар чеканит за ударом… Толпа, забыв о счастьи старом, Пред новой рабствует судьбой. Бокалы, пенясь, зазвучали: И шум, и клик. Лишь нам с тобой Жаль прошлой, милой нам, печали.

«У древней церковки погост…»

У древней церковки погост С немой семьей крестов могильных Охвачен шумом улиц пыльных: Победной жизни мощный рост Тревожит тишь немолчным эхом, И

так союз здесь ясно прост Загадки смерти с детским смехом.

«Прекрасен был любви рассвет…»

Прекрасен был любви рассвет: Любили мы светло и чисто, Но в песню радости лучистой Вмешался тайный яд клевет; И умерла о счастьи греза, Как яблонь нежный первоцвет От злобы позднего мороза.

Освобожденье

Душе дано на грани сна Слиянье яви и дремоты: Последний вздох мирской заботы И воли первая волна, Чтоб в озареньи, мимолетно, Еще в земном, могла она Постигнуть счастье — стать бесплотной.

«Одна пустая жизни шалость…»

Одна пустая жизни шалость, — И счастья нет… В последний раз Гляжу я в глубь любимых глаз: В них — злая мука, в них — усталость, В них — покоренность… И остра На сердце трепетная жалость К тебе, подруга и сестра.

«Вдали от грохота и клика…»

Вдали от грохота и клика, От пьяных жизнью площадей, Стою с толпой чужих людей — Им близкий сердцем горемыка — В тени у страшного Креста, И всепрощающего Лика Душе понятна красота.

В пути

В лугах змеится след тропинок; Лес золотой горит красой; Дрожит заката луч косой В осенних нитях паутинок; Звенит река, зовут холмы… И я полям, как Божий инок, Слагаю светлые псалмы.

«Стремлюсь, робея, в мир желанный…»

Стремлюсь, робея, в мир желанный Твоей души, открытой мне, И труден в яркой новизне Мой путь загадочный и странный. Так правоверный, трепеща, Чрез бездну в рай обетованный Идет по лезвею меча.

«Апрельский день на небосклон…»

Апрельский день на небосклон Взошел мерцанием печальным… Но вот — приветствием пасхальным Церквей ударил перезвон, И сразу свет блеснул в завесе Туманной мглы… Со всех сторон Лучи поют: «Христос воскресе!»

«Гудок протяжный паровоза…»

Гудок протяжный паровоза, Тревожный зов издалека, Прорезал тишь… И вновь тоска В душе, как старая заноза: О прошлом дум не превозмочь, А за окном, в цветах мороза, — Враждебно-чуждая мне ночь…

«Я не комок бездушной глины…»

Я не комок бездушной глины, — Я сам ваятель: жизнь свою Творю я сам и создаю Себе то радость, то кручины Своею собственной рукой — Хозяин полный и единый Мне Богом данной мастерской.

«Разлуки ночь. Восторг лица…»

Разлуки ночь. Восторг лица И блеск очей… Глядя в глаза мне, Ты взором в сердце, как на камне Огнем пророческим резца, Неизгладимо начертала: Любовь — как жизнь; ей нет конца До оправдания начала.

«В далекой песне над рекой…»

В далекой песне над рекой Мне что-то слышится родное, Как будто я в полдневном зное — Не раз слыхал напев такой И словно жил — когда-то, где-то — Его разгулом и тоской В других местах, в иное лето.

«При корне дерева — секира…»

При корне дерева — секира, Над трупом — крик вороньих стай, И смерть сбирает урожай, Как дань с подвластного ей мира; А мы кипим избытком сил И рвем цветы в венки для пира С чужих бесчисленных могил.

«Ночь веет над росистым лугом…»

Ночь веет над росистым лугом И тихо спящею водой; Меж тучек месяц молодой Ныряет острогрудым стругом, И в бледной мгле летунья-мышь Беззвучно чертит круг за кругом. В тумане дали… в далях — тишь.

Разрыв

Усилий тщетных проволочкой Любви изжитой я не спас: Ты отошла. И в поздний час В письме последнем беглой строчкой Я на смерть прошлое обрек… В золе камина красной точкой Погас дотлевший уголек.

Мгновенье

Бессонно хором звонких струнок Трещат цикады в тишине; И нов, и странен при луне Деревьев спутанный рисунок; Как искры, блещут светляки, И беглый трепет полулунок, Дрожа, скользит в струях реки.

В разлуке

Разлуки срок судьбой отмерен, И радость встречи далека; Но сердцу сладостна тоска: Я тихим снам о счастьи верен, И светел грез лучистый клад, Как в мгле задумчивых вечерен Мерцанье ласковых лампад.

«В молчащем озере глубоко…»

В молчащем озере глубоко Отражены лучи светил: Их вечер летний засветил, Как грезы, в глади одинокой; И, их призывом пленено, Земли задумчивое око В покой небес устремлено.

«Не пой по сердцу панихид…»

Не пой по сердцу панихид: Пусть спит в покое снов безгрезных, Одето в жемчуг капель слезных, В опалы счастья и обид, В рубины страсти и безумий… Так средь сокровищ пирамид Бесстрастен отдых царских мумий.