Гибель Атлантиды: Стихотворения. Поэма

Голохвастов Георгий

4. «Чем дальше нас судьбу стезя…»

Чем дальше нас судьбу стезя Ведет в глубь жизни, тем утраты Всё чаще: жатвой смерти взяты, Ушли родные и друзья, Ушли возлюбленные наши, С кем скорбь и радость бытия Мы из единой пили чаши.

5. «Ушли… и знают… Но вестей…»

Ушли… и знают… Но вестей Мы тщетно ждем — безмолвны склепы. И мы скорбим, по-детски слепы… Как встретил новый мир гостей? Живут ли? Живо ль в них сознанье? Хранят ли прожитых

страстей, Труда и грез воспоминанья?

6. «Зачем гадать! — Какой-то мир…»

Зачем гадать! — Какой-то мир Оставил я, в наш мир вступая… Не страха ль крик принес сюда я? И был ли в жизни этой сир? Нет! — Чуждый гость из жизни смежной, Нашел любовь я, кров и мир У материнской груди нежной.

7. «Так новый путь — не внове мне!..»

Так новый путь — не внове мне!.. Когда — не знаю, но… однажды: Я каждый день в году и каждый Короткий час в бегущем дне Привык встречать надеждой смутной, И в лоне ночи, в тишине, Призыва ждать ежеминутно.

8. «Я не боюсь, что смерть мне враг…»

Я не боюсь, что смерть мне враг, Грозящий ужасом во мраке, И жаль мне жить, как на биваке; Теплом и миром свой очаг Укрыл я здесь; с труда и лени Взимаю дань, под четкий шаг Размерно гибнущих мгновений.

9. «А в снах — душа, как мореход…»

А в снах — душа, как мореход, Плывет в немых волнах хаоса На белых крыльях альбатроса, И с ней, меж черных туч и вод, Парит бесплотный провожатый, Как верный кормчий… А восход Вдали чуть брезжит розоватый.

10. «Гори, заря! — Когда уста…»

Гори, заря! — Когда уста, Спаленные огнем недуга, Сомкнет мне смерть лобзаньем друга, Тогда падет преград черта И Кто-то, сотканный из света, К заре откроет мне врата С улыбкой ясного привета.

Сентябрь, 1927 года

«В зарю задумчивый рояль…»

В зарю задумчивый рояль, Как жемчуга, роняет звуки — С прожитой жизнью песнь разлуки… А даль — как призрачный хрусталь, Обетованье в небе синем, И чутким снам души не жаль, Что землю эту мы покинем.

Любовь. Триптих

I. «Любовь, как свет зари снегам…»

Любовь, как свет зари снегам На строгих высях Эвереста, Блеснула нам. Но в жизни места Нет снам столь чистым; как богам, Им нужен храм и святость храма, — И мудрость в счастьи криптогам: В их тайне им эпиталама.

II. «Судьбы свершались; шли года…»

Судьбы свершались; шли года, Познала ты иные узы, — Но святы брачные союзы Сердец, спаявших навсегда Себя любви высокой снами: В веках угасшая звезда Еще поднесь горит над нами.

III. «Свет ярче, дали голубей…»

Свет ярче, дали голубей… Мы

в звездных нимбах семизначных; Блистают ткани платьев брачных, Как крылья белых голубей; Струятся волны фимиама, — И в синем храме их зыбей Для нас гремит эпиталама.

Август, 1929 года

Сомнабулы

Проходим мы, луной влекомы, Свой путь во сне, и под стопой Не видит бездн наш взор слепой, Скользим над пропастью легко мы — Манящий свет ласкает нас… Вдруг — зов… И звук его знакомый Нас будит к жизни… в смертный час.

«Степного ветра своеволью…»

Степного ветра своеволью Себя бездумно отдаю, Парю мечтой и гимн пою Цветам, и солнцу, и приволью, И неба синему шатру… А сны любви с их жгучей болью Развеял буйно на ветру.

Старый портрет

Веранда. Черный мрак в июле; За парком синий блеск зарниц. Насторожась, не дремлет шпиц У ног хозяйки. В смутном гуле Дубов рассказам нет конца, И светел лик старушки в тюле Ее старинного чепца.

«Загадка всё одна и та ж…»

Загадка всё одна и та ж: Игрушка ль мы судьбы случайной; Иль жизни смысл окутан тайной, Как сфинкс, песков безмолвный страж; Иль красота и радость мира Нам только снится, как мираж В пустынях синего эфира?

В лесу

Глушь всё чернее. Лес-кудесник Пути назад заворожил… Угрюмых сосен старожил, Грозит мне ворон, бед предвестник, — Но светел я, простясь с тоской, И в сердце, древних чащ ровесник, Глубокий, благостный покой.

Скит

Конца нет частым поворотам Дорожки в чаще хмурых хвой.. Ни звука, ни души живой. Вдруг — древний скит. Тропа к воротам. Святыни мирный часовой, Монах, крестясь, окликнул: «Кто там?» — «Открой, старик! Впусти: я — свой!..»

Где же Ты?

Обрыв. Конец тропинке гибкой: Направо — кручи мертвых скал, Налево — черных бездн оскал Манит загадочной улыбкой… Где ж Ты, чей зов мечты ласкал? Моя стезя была ошибкой — Я в высь пути не отыскал.

«Весь мир от солнца до окраин…»

Весь мир от солнца до окраин Средь бездн затерянных светил, Как гость, я грезой посетил; Но дом мой — здесь, здесь — я хозяин. Душе, как родина, свята Земля, где страшный след твой, Каин, И чистый след стопы Христа.

«Ты в смоль кудрей вплетаешь мак…»

Ты в смоль кудрей вплетаешь мак — Цветы забвенья. И капризно Лишь искры счастья — счастья тризной — Даришь в миг страсти… Пусть же так! Но жизнь я дал бы, две хоть, три хоть, Чтоб пить очей забвенный мрак И ласки огненную прихоть…