Гибель гигантов
Шрифт:
— Нужно добавить один кристаллик соли, — сказал он. Он насыпал соли из солонки на свою тарелку, потом кончиками пальцев поднял один-единственный кристаллик и положил сверху на сэндвич.
— Теперь я его съем! — сказал он.
— Я тоже хочу! — сказала Дейзи.
— Правда? Но ведь это очень большой сэндвич, как раз для папы!
— Нет! — сказала она, смеясь. — Это маленький сэндвич, для девочки!
— Да? Ну ладно! — сказал он и положил сэндвич ей в рот. — Но больше ты не хочешь, правда?
— Хочу!
— Но ведь он был такой большой!
— Нет, он был маленький!
— Ну ладно, придется сделать тебе еще.
У Левки все было в ажуре, все — как он рассказывал Григорию десять месяцев назад, сидя в поезде Троцкого, и даже еще лучше. Он купался в роскоши, живя в доме у тестя. Он управлял тремя ночными клубами Вялова и получал хорошую зарплату, не говоря уже о дополнительном наваре вроде откатов от поставщиков. Он поселил Маргу в шикарной квартире и приходил к ней почти каждый день. Через неделю после его возвращения она забеременела, и только что родила мальчика, которого они назвали Грегори. Левке удавалось держать все это в тайне.
В столовую вошла Ольга, и, поцеловав Дейзи, села за стол. Левка любил Дейзи, но к Ольге не чувствовал ничего. Марга была симпатичнее и с ней было лучше. И вообще в мире полно девчонок, в чем он убедился на последних месяцах ее беременности.
— Доброе утро, мама! — весело сказал Левка.
Дейзи поняла намек и повторила его слова.
— Папа что, кормит тебя? — сказала Ольга.
В последнее время они так и разговаривали, в основном обращаясь к ребенку. Несколько раз, когда Левка только приехал, они занимались сексом, но скоро вернулось их прежнее равнодушие друг к другу. Сейчас они спали в разных комнатах, сказав Ольгиным родителям, что Дейзи ночью просыпается, хотя просыпалась она редко. У Ольги был вид разочарованной в жизни женщины, но Левку это совершенно не волновало.
Вошел Джозеф.
— А вот и дедушка! — сказал Левка.
— Утро, — бросил Джозеф.
— Дедушка тоже будет сэндвич, — сказала Дейзи.
— Нет, — ответил Левка, — они для него слишком большие.
Когда Левка говорил очевидно неправильные вещи, Дейзи приходила в восторг.
— Нет, не большие! — сказала она. — Они очень маленькие!
Джозеф сел. Вернувшись с войны, Левка обнаружил, что тесть очень изменился. Он набрал вес, и полосатый костюм был ему мал. Спускаясь по лестнице, он пыхтел от натуги. Мускулы превратились в жир, черные волосы поседели, на прежде розовом лице появился нездоровый румянец.
Вошла Полина, неся из кухни кофейник, и налила Вялову кофе. Он открыл «Буффало Адвертайзер».
— Как бизнес? — спросил Левка. Это был не праздный вопрос. В полночь шестнадцатого января вошел в силу акт Вольстеда, в соответствии с которым запрещалось производить, перевозить и продавать алкогольные напитки. Империя Вяловых стояла на барах, гостиницах и оптовой торговле алкоголем. Этот запрет был ложкой дегтя в Левкиной бочке меда.
— Мы загибаемся, — сказал Вялов с необычной откровенностью. — За одну неделю я закрыл пять баров, а дальше будет хуже.
Левка кивнул.
— Я продаю в клубах слабое пиво, но оно никому не нужно. — Акт позволял торговать пивом, в котором было меньше половины процента алкоголя. — Чтобы почувствовать градус, надо выпить галлон.
— Мы можем понемногу торговать из-под прилавка, но достать много выпивки не получается, а потом — люди все равно боятся покупать.
Ольга пришла в ужас. О бизнесе она знала мало.
— Но что же ты будешь делать, папа?!
— Не знаю, — сказал Джозеф.
Вот и еще одна перемена. Раньше Вялов планировал бы заранее возможность такого кризиса. Однако акт был принят три месяца назад, и за это время Джозеф не сделал ничего, чтобы подготовиться к новой ситуации. Левка все ждал, что он вытащит из рукава припасенного туза. Сейчас с разочарованием он начал понимать, что этого не случится.
Это Левку беспокоило. У него была жена, любовница и двое детей, и все жили на доходы от бизнеса Вялова. Если империя развалится, Левке нужно думать, как быть дальше.
Полина позвала Ольгу к телефону, и та вышла в коридор. Левка слышал ее ответы.
— Привет, Руби, — сказала она. — Ты сегодня рано… — Потом она помолчала. — Что? Не может быть! — снова долгое молчание, а потом Ольга заплакала.
— Что за черт? — сказал Джозеф, поднимая голову от газеты.
Ольга с грохотом повесила трубку и вернулась в столовую. С глазами, полными слез, она сказала Левке:
— Ах ты ублюдок!
— Да что я сделал? — сказал он, хотя, кажется, догадывался.
— Ты… ты… сучий выблядок!
Дейзи заревела.
— Ольга, милая, да что случилось? — сказал Джозеф.
— У нее ребенок! — ответила Ольга.
— Ах, черт! — выдохнул про себя Левка.
— У кого ребенок? — не понял Джозеф.
— Да у Левкиной шлюхи. Которую мы видели в парке. У Марги.
Джозеф начал багроветь.
— Эта певичка из «Монте-Карло»? У нее ребенок от Левки?
Ольга кивнула, рыдая.
Джозеф повернулся к Левке.
— Ах ты сукин сын!..
— Давайте попробуем поговорить спокойно, — сказал Левка.
— Господи, — сказал Джозеф, вставая, — а я-то думал, что дал тебе хороший урок!
Левка отставил стул и вскочил. Он попятился от Джозефа, выставив вперед руки.
— Джозеф, да успокойтесь вы, к чертям! — сказал он.
— Не смей мне указывать! — взревел Вялов. С удивительным проворством он шагнул к Левке и выбросил вперед мясистый кулак. Левка отреагировал недостаточно быстро, чтобы уклониться от удара, и получил его в левую скулу. Было страшно больно, и его качнуло назад.