Гибель гигантов
Шрифт:
— Как же, — сказал с сомнением Фиц, — так они и остановятся на Белграде!
Столица Сербии расположена на границе: чтобы до нее дойти, австрийцам нужно продвинуться на территорию Сербии лишь на милю. Может быть, русские воспримут это как мелкий пограничный инцидент, не угрожающий их интересам.
Фиц не хотел войны, но в глубине души почему-то надеялся, что воевать все-таки придется. Он получил бы возможность доказать свою доблесть. Его отец отличился в морских битвах, а сам Фиц никогда не бывал на поле боя. Чтобы считать себя настоящим мужчиной, человек должен пройти через многое, в частности, поучаствовать в боях за корону и отечество.
К ним приблизился курьер в форменных бархатных брюках до колена и белых шелковых чулках.
— Здравствуйте, граф Фицгерберт, — произнес он. — Милорд, ваши гости прибыли и прошли прямо в обеденный зал.
Когда он отошел, Вальтер спросил:
— Зачем вы их так одеваете?
— Традиция, — вздохнув, ответил Фицгерберт.
Они допили херес и вернулись. Пол коридора был выстлан толстым красным ковром, стены — обшиты деревом. Мод и тетя Гермия уже сидели за столом.
Встретиться здесь на ланче была идея Мод: Вальтер никогда не был в Вестминстерском дворце, сказала она. Когда Вальтер поклонился, а Мод ответила нежной улыбкой, Фицу вдруг пришла в голову случайная мысль: не слишкомли теплые у них отношения? Да нет, глупости. От Мод, конечно, можно ждать чего угодно, но Вальтер слишком здравомыслящий человек, чтобы думать о браке с англичанкой в такое время. К тому же их отношения больше похожи на отношения брата и сестры.
Когда они сели, Мод сказала:
— Фиц, я утром была в твоей клинике…
— В моейклинике? — поднял он брови.
— Ну ты же за нее платишь.
— Насколько я помню, это ты мне сказала, что в Ист-Энде должна быть клиника для женщин с детьми, оставшихся без мужской поддержки. Я с тобой согласился, — и почти сразу мне стали приходить счета.
— Ты так великодушен!
Фиц не возражал. Человеку с таким состоянием, как у него, приходилось заниматься благотворительностью, и его устраивало, что эту заботу взяла на себя Мод. О том, что многие из тех женщин никогда не были замужем, он предпочитал не упоминать, чтобы не оскорбить чувства тетушки-герцогини.
— Никогда не догадаешься, кого я там видела сегодня утром, — продолжала Мод, — твою экономку из Ти-Гуина! — Лицо Фица утратило всякое выражение. — Помнишь, мы только вчера о ней говорили! — радостно добавила Мод.
Фиц постарался сохранить каменное лицо. Мод легко могла заметить, что с ним происходит, а ему не хотелось, чтобы она поняла, что его волнует судьба Этель.
Он знал, что Этель в Лондоне. Она нашла домик на улице Алдгейт, и Фиц дал Солману указание купить дом от ее имени. Он с опаской думал, как неловко было бы встретить ее на улице — а встретила ее Мод.
Почему она пошла в клинику? Не заболела же она?
— Надеюсь, она здорова? — спросил он, стараясь говорить небрежно, поддерживая беседу.
— Ничего серьезного, — ответила Мод.
Фиц знал, что у беременных случаются недомогания. У Би недавно было небольшое кровотечение, и она разволновалась, но доктор Уоллес сказал, что это часто случается месяце на третьем и не представляет опасности, просто не следует переутомляться, — хотя с Би и прежде никогда такого не случалось.
— Я помню Уильямс, — сказал Вальтер. — У нее такие кудрявые волосы и задорная улыбка. А кто же ее муж?
— Слуга одного из приезжавших в Ти-Гуин гостей, — ответила Мод. — Его зовут Тедди Уильямс.
Фиц почувствовал, как краснеет. Она назвала своего вымышленного мужа Тедди! Жаль, что Мод ее встретила. Ему хотелось забыть Этель. Но воспоминания о ней его не отпускали.
Нельзя быть таким чувствительным, сказал он себе. Этель — служанка, а он — граф. Люди его положения получали удовольствие, где только можно. Так продолжалось сотни лет, и глупо терзаться из-за таких вещей.
Он решил сменить тему и пересказал дамам рассказанную Вальтером новость о кайзере.
— Да, я тоже слышала об этом, — сказала Мод. — Господи, хоть бы австрийцы согласились!
— А почему тебя это так волнует? — приподняв бровь, спросил Фиц.
— Я не хочу, чтобы в тебя стреляли! И чтобы Вальтер вдруг стал нашим врагом… — Ее голос дрогнул.
Женщины так впечатлительны, подумал Фиц.
— Леди Мод, не знаете ли вы, как восприняли заявление кайзера Асквит и Грей? — спросил Вальтер.
Мод взяла себя в руки.
— Грей сказал, что в сочетании с его предложением о четырехсторонней конференции это могло бы предотвратить войну.
— Прекрасно! — сказал Вальтер. — Я надеялся на это! — Он обрадовался, как мальчишка, и Фиц, глядя на него, вспомнил школьные дни. Такое же лицо было у Вальтера, когда он получил приз за лучший музыкальный номер.
— А вы уже слышали, — сказала тетя Гермия, — что суд признал эту ужасную мадам Кайо невиновной?
— Невиновной?! — удивился Фиц. — Но она же застрелила человека! Пришла в магазин, купила пистолет, зарядила, поехала в редакцию «Фигаро», сказала, что желает видеть редактора, — и убила его. Как она может быть невиновной?
— Она сказала: «Эти пистолеты стреляют сами по себе!» Честное слово, так и сказала!
Мод рассмеялась.
— Должно быть, она понравилась судье, — сказал Фиц. Смех Мод его возмутил. Судья, который судит как пожелает, представляет собой угрозу для общества. Не следует относиться к убийству так спокойно. — Это так по-французски! — сказал он с отвращением.