Гибель гигантов
Шрифт:
— Эта женщина достойна восхищения! — сказала Мод.
— Как ты можешь так говорить, она убийца! — укоризненно воскликнул Фиц.
— Я думаю, в редакторов надо стрелять почаще, — весело заявила Мод. — Возможно, это повлияет на качество газет.
На следующий день, во вторник, отправляясь на встречу с Робертом, Вальтер был все еще полон надежд.
Кайзер балансировал на краю, несмотря на давление таких, как Отто. Министр обороны, Эрих фон Фалькенхайн требовал немедленно объявить переход на военное положение — это облегчило бы подготовку к войне, — но кайзер отказался, надеясь, что конфликт может остаться локальным, если австрийцы остановятся на Белграде. А когда российский император отдал приказ о мобилизации, Вильгельм послал ему личную телеграмму, в которой просил еще раз все обдумать.
Эти два монарха были родственниками. Мать кайзера и теща российского царя были дочерьми королевы Виктории. Кайзер и царь переписывались по-английски и называли друг друга «Ники» и «Вилли». Николай II был тронут телеграммой кузена и отменил приказ о мобилизации.
Австрийское посольство было одним из самых представительных зданий на знаменитой Белгрейвской площади. Вальтера провели в кабинет Роберта. Они всегда делились новостями. И у них не было причин что-либо скрывать друг от друга: их страны были верными союзницами.
— Кайзер, кажется, хочет добиваться выполнения своего плана, — сказал Вальтер, садясь. — Если австрийские войска остановятся в Белграде, можно будет заняться решением остальных вопросов.
Роберт не разделял его надежд.
— Ничего не выйдет, — сказал он. — Мы не ограничимся Белградом. Завтра в Вене это будет обсуждать Совет министров, но мне кажется, результат предсказуем. Мы не можем остановиться на Белграде без гарантий от России…
— Каких гарантий?! — возмущенно воскликнул Вальтер. — Сначала надо прекратить военные действия, а потом начинать переговоры. Вы не можете сначала требовать гарантий!
— Боюсь, что у нас иная точка зрения, — сухо сказал Роберт.
— Но мы — ваши союзники. Как вы можете отвергать наш план мирного урегулирования?
— Легко. Имейте это в виду. Мобилизация в России представляет для вас прямую угрозу, так что вам тоже придется объявить мобилизацию.
Вальтер понимал, что Роберт прав. В случае всеобщей мобилизации российская армия представляла собой слишком серьезную угрозу.
— Хотите вы того или нет, — безжалостно продолжал Роберт, — вам придется сражаться на нашей стороне… — Смягчившись, он добавил: — Прости, если мои слова звучат слишком бесцеремонно. Я лишь констатирую факты.
— Вот дьявол… — сказал Вальтер. Доводы Роберта развеяли последние иллюзии. — Но ведь это тупик… Значит, те, кто пытается спасти мир, непременно проиграют?
Лицо Роберта вдруг изменилось: теперь он был печален.
— Я с самого начала знал, что так будет, — сказал он. — Австрия просто вынуждена объявить войну.
До сих пор Вальтеру казалось, что перспектива войны Роберта радовала, а не огорчала. Что же произошло?
— Тебе, наверное, придется уехать из Лондона.
— Тебе тоже.
Вальтер кивнул. Если Великобритания вступит в войну, австрийские и германские дипломаты должны будут срочно паковать вещи.
— У тебя здесь останется… близкий друг?
Роберт кивнул, в глазах стояли слезы.
— Лорд Ремарк? — рискнул спросить Вальтер.
Роберт невесело рассмеялся.
— А что, так заметно?
— Только тем, кто тебя хорошо знает.
— А мы-то с Джонни думали… — покачал головой Роберт. — Зато ты хотя бы можешь жениться на Мод.
— Брак между немцем и англичанкой, когда их страны находятся в состоянии войны? Ее начнут сторониться знакомые. Меня тоже. До моих знакомых мне дела нет, но навлечь на нее такое я бы не хотел.
— Обвенчайтесь тайно.
— Здесь, в Лондоне?
— Да, в Челси. Там вас никто не узнает.
— А для этого разве не обязательно быть местным жителем?
— Тебя попросят показать конверт с твоим именем и местным адресом. Я живу в Челси и могу дать тебе письмо, адресованное господину фон Ульриху… — Он пошарил в ящике стола. — Вот, возьми, это счет от моего портного. Получатель — Фон Ульрих, эсквайр. Он думает, что «Фон» — мое имя.
— Но мы можем не успеть, ведь должно пройти…
— Ты можешь добиться особого разрешения.
— В самом деле… — произнес Вальтер ошеломленно. — Ты прав, конечно могу!
— Тебе придется обратиться в муниципалитет. Проводить тебя туда?
Вальтер надолго задумался и наконец сказал:
— Да, пожалуй.
— Генералы победили, — сообщил Антон Вальтеру в пятницу 31 июля, стоя у могилы Эдуарда Исповедника. — Царь уступил. В России объявлена всеобщая мобилизация. — Глаза Антона злорадно блеснули. — Русские думают, что раз у них самая большая армия в мире, они сильнее всех. Но у них слабое командование, так что скоро разразится катастрофа.
Уже второй раз за неделю Вальтер слышал это слово. Правда, теперь он понимал, что у произносивших его были к тому основания. Через несколько недель шестимиллионная русская армия будет стоять на границе с Германией и Венгрией. Шестимиллионная! Кто в Европе мог игнорировать такую угрозу? Германии придется объявить мобилизацию, у кайзера не осталось выбора.
В Берлине генштаб уже требовал приказ о мобилизации, и канцлер, Теобальд фон Бетман-Гольвег, пообещал, что сегодня к полудню решение будет принято. Это означало, что существует лишь одно возможное решение.
Вальтер быстро попрощался с Антоном и вышел из церкви. Быстро, как только мог, он прошел по маленькой Сторис Гейт, рысцой протрусил краем Сент-Джеймсского парка, бегом пронесся по лестнице мимо памятника герцогу Йоркскому и наконец очутился в немецком посольстве.
Дверь кабинета посла была распахнута. Князь Лихновский сидел за столом, рядом стоял Отто. Готфрид фон Кессель говорил по телефону. Входили и выходили служащие, и в кабинете все время находилось не меньше дюжины человек.
Вальтер, задыхаясь, вошел в кабинет.