Гибель советского кино. Интриги и споры. 1918-1972
Шрифт:
Кумиры «оттепели»
Отметим, что в отличие от сегодняшнего российского зрителя советский зритель имел возможность лицезреть на широких экранах фильмы совершенно разных жанров, где были заняты не дутые «звезды» и «звездочки», а настоящие профессионалы своего дела, что называется, Актеры и Актрисы с большой буквы.
Во второй половине 50-х годов в советском кино появился новый герой, который, будучи духовно связанным с героями сталинского кинематографа, в то же время сумел избавиться от их излишней плакатности и стать еще ближе рядовому зрителю. Тогда в киношной среде даже появилось такое определение: «Шагнуть с экрана в жизнь». А поскольку жизнь в ту пору была полна энтузиазма и веры в наступление скорого светлого будущего, то и герои тогдашнего кинематографа были под стать той жизни – добрые, бескорыстные,
Не случайно, что львиную долю выходивших в те годы фильмов составляли ленты о современности. Исторических картин, сюжеты которых уходили бы в глубь русской истории, советские режиссеры почти не снимали, поскольку... не разрешали. Более того, даже снятые ранее, при Сталине, фильмы о выдающихся деятелях России (вроде «Глинки», «Суворова», «Адмирала Нахимова» и т. д.) были сняты тогда с проката. Спросите, почему? Виновником этого стал все тот же Хрущев и его антисталинский доклад на ХХ съезде в феврале 1956 года. После этого в советском искусстве был провозглашен лозунг «Долой любой культ личности!». Как вспоминал актер и режиссер Евгений Матвеев:
«Запущенные к тому времени в производство картины об исторических личностях были закрыты, истраченные на подготовку сотни тысяч рублей списаны. Не жалко – народные...
Иван Александрович Пырьев начал снимать картину про молодого Ивана Грозного с Андреем Поповым в главной роли, а я готовился там играть Адашева – закрыли... Я уже снимался в роли художника Константина Маковского в картине «Иван Крамской» у режиссера Александра Борисовича Столпера – закрыли...
Какой нравственный урон был нанесен из-за этих дурацких запретов своему же народу! Его лишили возможности знать свою историю. Я уж не говорю о том, какой прибыли от демонстрации этих исторических картин недосчиталась государственная казна. Идиотизм полный!..»
Между тем взамен исторических картин власти настойчиво требовали от кинематографистов увеличения выпуска фильмов на современную тему. Ведь кинематограф, по-прежнему являясь самым массовым пропагандистом и агитатором, должен был еще более активно, чем это было ранее, откликаться на важнейшие инициативы властей и призывать людей на новые трудовые свершения. К примеру, объявила партия кампанию по освоению целины, как тут же кинематограф откликнулся на этот призыв, выпустив на экраны страны целую серию фильмов на эту тему («Первый эшелон», «Иван Бровкин на целине», «Мы здесь живем» и т. д.).
Появилась необходимость восславить работу органов внутренних дел, как тут же были выпущены на экраны страны фильмы о самоотверженной работе милиции («Дело №306», «Дело Румянцева», «Дело „пестрых“, „Улица полна неожиданностей“ и т. д.). Призвала партия усилить борьбу с рецидивной преступностью, а к людям, однажды оступившимся, проявлять снисхождение, как и это немедленно нашло свое отражение в киноискусстве („Ночной патруль“, „Исправленному верить“ и т. д.). Чтобы описать то время, сошлюсь на слова двух историков – М. Калашникова и С. Кугушева:
«Социалистическая система набрала ход, советское общество состоялось. Да и сам народ умом и сердцем оказался готов к такому повороту. Люди искренне верили, что живут в самой справедливой, сильной и доброй стране мира. Подросла молодежь, готовая к небывалым свершениям. Никогда в истории ни в одной стране мира не наблюдалось такого массового, народного творчества, как в Советском Союзе второй половины 1950-х – начала 1960-х годов. Изобретательство и рационализаторство тогда охватили десятки тысяч человек. Тогда мы совершили прорывы, до сих пор поражающие воображение. Поднимался вал экономических инноваций. Шли многообещающие социальные эксперименты: от самоуправления до выравнивания стартовых условий для молодежи из семей разного достатка, разного культурного и образовательного уровня. Энтузиазм – вот самое точное определение того времени. Общество переполнялось надеждами и ожиданиями. Оно наконец поверило в близость полного торжества добра, созидания и справедливости. Победа в войне стала самым весомым доказательством того, что тысячелетняя мечта вот-вот осуществится...
В те годы разворачивались комсомольские ударные стройки в Сибири и на Дальнем Востоке. Поднимались голубые города – города молодых и энергичных, а не нынешнего голубого меньшинства. В те годы слово «голубой» означало цвет счастья и надежды, а не символ содомитов. Сотни тысяч юных ехали на другой конец света «за туманом и за запахом тайги». Их вело
Всенародный энтузиазм невозможно сыграть, нельзя организовать по разнарядкам «сверху». 12 апреля 1961 года миллионы ликующих людей высыпали на улицы больших городов стихийно, по велению сердца. Гагарин в космосе! Мы – первые! Мы одержали космическую победу! Это трудно понять в нынешней РФ – унылой, покрытой позором, терпящей поражение за поражением. Никакие разнарядки из парткомов не могли выгнать на улицы радостные толпы, встречавшие молодого Фиделя Кастро, впервые прилетевшего с Острова свободы в столицу Красной империи. А как радостно принимала Москва Фестиваль молодежи и студентов 1957 года! Казалось бы, еще немного – и СССР выиграет исторический спор о превосходстве светлой стороны человека над его темной стороной. То было соревнование не между социализмом и капитализмом, а между Добром и Злом, между взаимопомощью и конкуренцией, между коллективизмом и безудержным эгоизмом. У нас оказались все предпосылки и основания для великой победы. И совсем не случайно сотни лучших умов западного мира из самой верхушки истеблишмента спорили не о том, превзойдет ли СССР Америку по экономической, военной и политической мощи, а лишь о том, как скоро это случится. Победу они уже безоговорочно отдавали нам...
Чтобы ощутить настроение 1930-х годов, мы отошлем вас к фильмам предвоенных лет. А чтобы понять дух Эпохи Энтузиазма, надо посмотреть ленты конца 1950-х – начала 1960-х годов. «Дом, в котором я живу». «Весна на Заречной улице». «Летят журавли». «Чистое небо». «Карьера Димы Горина». «Девять дней одного года»... И многие другие. Бьемся об заклад – у вас тоже возникнет устойчивое ощущение, что тот мир был чистым и привлекательным, а нынешний – нет...».
И в самом деле, среди шагнувших в конце 50-х годов с экрана в жизнь героев оказались те, кто и сегодня, спустя полвека, для миллионов людей не утратил своего обаяния и жизненной правды. Среди них: монтажники Саша Савченко и Николай Пасечник из фильмов «Весна на Заречной улице» и «Высота» (Николай Рыбников), обаятельные деревенские пареньки Иван Бровкин из дилогии «Солдат Иван Бровкин» и «Иван Бровкин на целине» (Леонид Харитонов) и Максим Перепелица из одноименного фильма (Леонид Быков), красавицы Леночка Воронцова из «Укротительницы тигров» (Людмила Касаткина) и ее тезка Леночка Крылова из «Карнавальной ночи» (Людмила Гурченко), принципиальный рабочий Степан Огурцов и кристально честный чекист Венька Малышев из фильмов «Разные судьбы» и «Жестокость» (Георгий Юматов), бескорыстный шофер Саша Румянцев и павший смертью храбрых на фронтах Великой Отечественной войны Борис Бороздин из фильмов «Дело Румянцева» и «Летят журавли» (Алексей Баталов), молоденький солдатик Алеша Скворцов из «Баллады о солдате» (Владимир Ивашов), отважный коммунист Василий Губанов из «Коммуниста» (Евгений Урбанский), стойкий русский солдат Андрей Соколов из «Судьбы человека» (Сергей Бондарчук), строгая и принципиальная Саша Потапова из «Простой истории» (Нонна Мордюкова) и многие другие.
Всех перечисленных актеров можно смело назвать «птенцами сталинского гнезда». Ведь это во многом благодаря сталинской политике система советского образования была выстроена таким образом, что почти любой талантливый человек мог реализовать свои способности, поступив в тот вуз, который соответствовал его устремлениям. И хотя у всех перечисленных выше актеров обстоятельства попадания в профессию складывались по-разному, однако объединяло их одно – все они пришли туда еще при жизни вождя народов либо вскоре после его смерти.
Так, бравый моряк Георгий Юматов, вернувшись с фронта, куда он попал еще будучи подростком, случайно был увиден режиссером Григорием Александровым и оказался в массовке его фильма «Весна» (1947). А год спустя Юматов благополучно поступил во ВГИК.
Фронтовиком был и Сергей Бондарчук, однако, в отличие от Юматова, он еще до войны успел попробовать себя в актерской профессии – играл на сцене драматического театра в Ростове-на-Дону. После войны, в 1946 году, Бондарчук приехал в Москву и был принят на 3-й курс ВГИКа в мастерскую Сергея Герасимова и Тамары Макаровой (туда же будет принят и Г. Юматов).