Гилгул
Шрифт:
— Вы хотите сказать, что он может меня убить?
— Да, — Потрошитель кивнул, серьезно глядя на Сашу. — И не только может, но и попытается.
— Час от часу, — Саша наморщил лоб. — Но я ведь даже не помню…
— Не имеет значения. Вы — Гончий, и этого достаточно.
— Подожди, — сказал Саша, переходя на «ты». Причем далось ему это легко и свободно. — Если Леонид Юрьевич — Предвестник Зла, значит, ты — добрый Ангел!
— Я — твой Ангел, — поправил серьезно Потрошитель.
— Мой? — Саша засмеялся и хлопнул в ладоши. — Но все-таки ты — Ангел?
— Да.
— Не очень-то ты похож на Ангела. Потрошитель понимающе улыбнулся.
— Крылья, да? Белые одежды. Нимб над головой. Ты это имеешь в виду? — Саша неопределенно кивнул. — Всеобщая ошибка. Вы путаете духовное и телесное. Зачем ангелу крылья? Он же ангел, а не ворона. И, кстати, представь себе, что бы началось, если бы по улицам бродила толпа крылатых ребят с нимбами над головами?
— Толпа? Так ты, стало быть, не один?.. Потрошитель снова усмехнулся:
— Ты идешь по своим делам, спокойно, не торопясь. И вдруг… Наступаешь на банановую кожуру и падаешь. В это время из-за поворота выезжает грузовик и спокойно катит прочь. Если бы ты не упал — оказался бы под колесами, но… — Он хлопнул в ладоши. — Ты лежишь на тротуаре, а грузовик скрывается за углом. Итог: ушиб вместо гибели. Кто, по-твоему, бросил эту самую кожуру? Кто заставил тебя наступить на нее? Саша поджал губы:
— Ангел?
— Ангел. Но ангел не слишком благочестивого человека. Более… праведного остановят, чтобы проверить документы, или спросить сигарету, или поинтересоваться, который час. А настоящий праведник и вовсе пойдет другой дорогой. Каждому воздастся по его поступкам. — Потрошитель выдержал паузу, позволяя собеседнику осмыслить услышанное: — Нас много. Больше, чем ты думаешь. Мы рядом. Ходим по улицам, живем, общаемся с вами, растем и падаем вместе с душой, которую оберегаем. Мы везде… Он указал на окно, за которым раскинулся сырой, серый от дождя город.
— Я понял… — Саша на секунду задумался, а затем произнес решительно: — Но тогда получается, что ты не мог убивать женщин! Раз ты — Ангел, то не мог убивать женщин! А? Это не твоя работа, это работа Гончего! — И расплылся, безумно довольный ловким логическим вывертом. Однако тут же подумал, что на самом-то деле очень плохо представляет себе, что могут ЭТИ Ангелы, а чего они не могут. В Адме, во всяком случае, Ангел Нахор весело кромсал хасидеев направо и налево.
— Теоретически мог, — уклончиво ответил Потрошитель. — Но в целом ты прав.
— В смысле?
— В смысле, это действительно работа Гончего.
— И… что? — Саша почувствовал недоброе.
— Ничего, — Потрошитель пожал плечами и улыбнулся.
— Но убил-то их ты, — возразил Саша, сбиваясь с нахально-развязного тона.
— С чего ты взял?
— Как… Ты же сам вчера сказал.
— Ничего подобного я не говорил. Посмотри внимательно запись.
— А… Тогда кто же их убил?
— Ты.
— Я?
— Конечно, — Потрошитель убежденно кивнул.
— Подожди, но… Что-то я не припомню, чтобы убивал кого-нибудь, кроме комаров, тараканов и мух.
— Ты и о прошлых жизнях не помнишь, — возразил рассудительно Потрошитель. Это утверждение не противоречило ни словам убийцы, ни словам Леонида Юрьевича, ни элементарному здравому смыслу. О прошлых жизнях Саша действительно не помнил.
— Нет, это ерунда какая-то, — нахмурился он. Ему стало дурно. В горле застрял дряблый комок, а по спине побежал неприятный холодок. К тому же он вспомнил, что их разговор записывается на пленку и… Впрочем, Потрошителю все равно никто не поверит. — Нет. Я, может быть, не все понимаю в ваших раскладах, но женщин-то этих я не убивал. Это уж мне известно абсолютно точно.
— Ты поступил так, как должен был поступить, — спокойно возразил Потрошитель и улыбнулся.
— Нет. Я их не убивал.
— Конечно, убил.
— А-а-а-а, — вдруг злобно протянул Саша. — Я понял. Так вот зачем вам все это понадобилось! Вот, значит, какую игру вы затеяли! Вон оно, значит, что. Не выйдет, — он вскочил и потряс длинным пальцем перед самым лицом убийцы. — Ясно? Заруби себе это на носу, Ан-гел, твою мать! Не выйдет! Ничего у вас не получится! У меня железное алиби. В дни убийств я был в других местах и с другими людьми. Так что… — Он ернически развел руками. — Ваш хитроумный замысел провалился!!!
— По-моему, ты сегодня не в себе, — сказал Потрошитель, не переставая тонко, всепонимающе улыбаться.
— А вот ты убил! — выкрикнул Саша. — Врача!
— Нет, — тот покачал головой. — Он сам предпочел бегство из жизни.
— Но ты брал его за руку. Это все видели! Что ты с ним сделал? Загипнотизировал, а? Воздействовал на него этим своим «взглядом василиска»?
— Нет. Я просто показал ему все плохое, что он совершил в жизни. И то, что ждет его впереди.
— А ты показал ему, как он вылетает из больничного окна и разбивается об асфальт у главного входа больницы, а? Саша наклонился вперед и оскалился совсем по-звериному, приподняв верхнюю губу.
— Его смерть еще не была предопределена, — ответил тот серьезно. — Я показал ему будущее — и только! А уж он сам решил, что для него лучше.
— Мне ты тоже предоставляешь решать, что лучше? — На губах Саши возникла сардоническая усмешка. — Или как?
— У тебя свой путь, у него — свой. Как говорится, кесарю — кесарево.
— Так… — Саша снова тяжело бухнулся в кресло, подумал, глядя на Потрошителя исподлобья. — Значит, по-твоему, я убил этих женщин, так? Всех… шестерых? Или семерых? Сколько их там было?
— Всего пять. И не «по-моему», — покачал головой тот. — Просто убил.
— Но почему пятерых? Что, у всех пятерых должны были родиться тираны и деспоты? Потрошитель кивнул:
— Потенциально.
— Смотри-ка, даже глазом не моргнул, — буркнул Саша со злобным удивлением. — А ты здорово подготовился к разговору, верно?
— Пойми, — мирно сказал Потрошитель. — Мне не нужно готовиться. Подобные беседы мы с тобой ведем уже лет шестьсот. Или даже семьсот, не помню точно. Ты просто-напросто оказался слишком прилежным учеником. В свое время я учил тебя забывать боль. Душевную боль. Но ты не остановился на этом, а пошел дальше. Ты стал забывать все. Абсолютно. И теперь каждый раз мне приходится объяснять тебе все заново. Каждый раз! — Он вздохнул и горестно покачал головой. — Семьсот лет! С ума можно сойти. Хорошо еще, ты навыки сохраняешь. А то бы я вовсе не знал, что с тобой делать, долгожитель… Кстати, если тебя так уж угнетает мысль о смерти женщин, считай это необходимой самообороной. В масштабах человечества. Саша нахмурился. Он пытался осмыслить слова Потрошителя. Ангел и Предвестник Зла. Две противоположные чаши весов. Как их соотнести в этом мире? И как соотнести с этим миром его самого?