Гилгул
Шрифт:
— Оставь ты меня, ради Бога, в покое хоть на секунду, — рыкнул Саша и полез через толпу. — Девушка! Гаишник забрал Сашин паспорт и направился к стоящей неподалеку милицейской машине.
— Ни фига себе! — орала кепка. — Сам ко мне чуть не на капот прыгает, а потом оставь его в покое! Не, надо было все-таки тебе по шее дать! Э! Э, э! — заорал он вслед Саше, когда тот начал пробиваться к девушке. — Ты куда это собрался, друг?
— Да не бойся, не убегу. Я на секунду, — ответил Саша, оборачиваясь и… чувствуя, как сердце его заколотилось о ребра. Потому что в этот момент за спинами зевак увидел он вдруг знакомое лицо. На тротуаре, метрах в пяти от места аварии, стоял Леонид Юрьевич собственной персоной. Стоял и очень серьезно смотрел на Сашу.
— Черт! Саша закрутил головой. Надо было бы кинуться к Леониду Юрьевичу, схватить, позвать милицию, но… Как психиатр, Саша не мог не понимать, чем все закончится. Схватит он таинственного визитера, и что дальше? Сказать: «Товарищи, помогите, этот гражданин — посланник Дьявола»? Пять минут — и подъедет веселенькая «каретка» с двумя шкафистыми медбратьями. А там — смирительная рубашечка, укольчик аминазина, чтобы не очень дергался — и… здравствуй, родная Алексеевская. Я твой верный сын. Просто же так хватать — бессмысленно. Он повернулся к нетерпеливо поглядывающей на часы девушке, затем снова взглянул в ту сторону, где стоял его таинственный знакомец и… опешил еще больше. Леонид Юрьевич исчез, как и не было его. «Вот оно что, — подумал Саша с отстраненной злостью. — Если Потрошитель не врал и Леонид Юрьевич — Предвестник Зла, то его появление на месте аварии вполне объяснимо. Пришел полюбоваться своей работой. Не может это все быть простой случайностью. Наверняка именно Леонид Юрьевич затащил его на проезжую часть! И машину подогнал именно в тот момент, когда раззявивший от усердных мечтаний рот Саша шагнул с тротуара. А с другой стороны, действительно, не „слетела“ ли у него „крыша“? Ей-бо… В смысле, смешно же. Ну там, верить в Господа еще туда-сюда, как-то можно понять, но вот так запросто трепаться с Ангелами… Возможно ли такое? Да еще и Ангелы какие-то странные. Лично он, Саша, ничуть не удивился бы, если бы выяснилось, что Потрошитель, то есть Ангел, с удовольствием слушает „AC/DC“ или тот же „Def Leppard“. И сколько тут ни ломай голову, а ничего не придумаешь, потому что в одном-то Ангел был прав несомненно: вера, как и неверие, обусловлена личным выбором. Так что лучше уж помолчим». Саша протиснулся к девушке.
— Извините, что заставил ждать, — неловко пробормотал он. Незнакомка была из той породы женщин, рядом с которыми мужики инстинктивно подтягивают отвислые животы, выпячивают грудь и говорят многозначительные глупости, изо всех сил стараясь казаться умнее, чем они есть. Со стороны смотрится очень умильно.
— Ничего, — ответила девушка и улыбнулась. Улыбка у нее была приятная. Теплая.
— Послушайте, э-э-э… — Саша почувствовал, что стремительно катится по наклонной плоскости собственного смущения. Ему тоже захотелось выпятить грудь и сказать какую-нибудь элегантную, многозначительную глупость. — Видите ли…
— Я слушаю вас, — девушка чуть наклонила голову. Саша вдруг нащупал зыбкую почву под ногами:
— Вы доктор?
— Нет. — Она снова улыбнулась и качнула головой, при этом ее длинные волосы завораживающе колыхнулись. — Вообще-то, я учусь на историческом. Просто до этого отсидела два курса в Первом меде.
— Историк? — Саша едва не подпрыгнул от радости. — Грандиозно. Мне как раз нужен историк!
— Вы не так меня поняли, — смутилась девушка. — Я пока только учусь. На втором курсе.
— Да нет, это без разницы, — горячо отмахнулся Саша. — Какая разница? Вы же историю знаете.
— В определенных временных границах, — ответила девушка.
— И отлично! А простите, как ваше имя?
— Юля.
— Превосходно, Юля. А меня зовут Саша. В смысле, Александр.
— Я поняла.
— Александр Товкай.
— Необычная фамилия.
— Но вы можете называть просто «Саша».
— Хорошо, просто Саша, — улыбалась девушка. Похоже, ее забавляла Сашина горячность и некоторая неловкость.
— Я, кстати, психиатр.
— В самом деле?
— Да.
— Интересно, — кивнула она. В это время вернулся богатырь из ГАИ. Он сиял так, словно удостоверил подлинную личность резидента иностранной разведки. К тому же собственноручно пойманного.
— Документик, граждане, в порядке, — возвестил богатырь на всю площадь.
— Нормально, — эхом проорала кепка. — Ну-ка, ну-ка, где мы живем?
— Скажите, Юля, вы в библейской истории разбираетесь? — тем временем допытывался Саша.
— Смотря в какой. Видите ли, текст Священного писания охватывает довольно длительный период времени. Около шести тысяч лет. К Ветхому Завету относятся первобытные времена и история Древнего Востока, Египта и Средиземноморья, — уточнила Юля. — Новый Завет — это уже античный период. Им я немного интересовалась. Хотя специализируюсь на средневековой Германии.
— А Ветхий Завет, значит, совсем не знаете? — искренне огорчился Саша.
— Ну, если вас какие-то конкретные вопросы интересуют, то у нас в институте есть один профессор, который как раз изучает Древний Восток и, в частности, события, описанные в Ветхом Завете. Наверное, он сумел бы вам помочь.
— А этот профессор… Он хороший историк? — спросил Саша. То, что наконец отыскался повод для поддержания отношений с Юлей, его обрадовало, но сводить их только лишь к знакомству с профессором не хотелось.
— Да, очень хороший. Правда, не слишком известный, — смущенно, словно извиняясь за неизвестность профессора, улыбнулась девушка.
— Да это не важно. Известный — не известный, какая разница. Главное, чтобы специалист был хороший.
— Он — один из лучших на кафедре.
— А… Сколько ему лет?
— Эй, друг! — заорала за спиной Саши кепка. — Забирай паспорт, я уже зафиксировал все. Телефончик теперь давай запишу. И расписочку составим. Так, мол, и так…
— Извините. Одну минуточку, — сказал Саша Юле, повернулся к водителю и не без удивления обнаружил, что толпа уже почти рассосалась. Проходящие мимо лишь слегка сбавляли шаг, чтобы оглянуться на стоящую поперек движения «Волгу» с лопнувшим стеклом и вмятиной на крыше. Водитель «Волги» записал номер телефона, составил расписку, согласно которой Саша обязался заплатить за ремонт разбитой машины, условился о времени звонка и умчался на своем покалеченном рыдване. А Саша вернулся к дожидающейся в стороне Юле.
— Так о чем мы говорили?
— О профессоре и Ветхом Завете, — напомнила девушка.
— Да, верно. О Ветхом Завете, — пробормотал Саша. — Конечно. Так как же мне связаться с этим профессором?
— Запишите мой телефон, — предложила девушка. — И позвоните вечером, часов в девять. А я поговорю с ним сегодня в институте.
— Отлично. — Саша поискал в кармане ручку, нашел, но подходящего листка не оказалось и он выудил из кармана полупустую пачку сигарет. — Диктуйте. — Юля продиктовала номер. — Отлично. Значит, в девять вечера я вам позвоню.
— Хорошо, — девушка снова улыбнулась.
— Договорились.
— До свидания. — Юля повернулась и пошла к метро. А Саша произнес ей вслед запоздало:
— До свидания. — И остался стоять, глядя, как она уходит. «Нет, — подумалось ему, — что бы там ни говорил Потрошитель, а неудачным этот день никак не назовешь. Вот с Юлей познакомился. Да одно это тысячу несчастий перевесит. И главное, если бы не авария — никогда бы к ней не подошел. Подумал бы — из этих „крутых“ новомодных да заносчивых, с запросами. А тут — студентка Исторического. Просто подарок какой-то. А что на машину налетел — плевать. Обошлось же все. Царапины — пустяк. Стоит ли обращать на них внимание? Могло быть и хуже. Собственно говоря, должно было быть хуже, но пронесло». Саша вдруг поймал себя на мысли, что дурная тяжесть исчезла из груди и воздух вокруг него снова стал прозрачен и чист. Значит, вернулся к нему Ангел? Снова взял под свою опеку? Саша покрутил головой. Куда это он собирался? Ах да, к Костику. Да. Хотя… Ездил уже разок сегодня. Не хватит ли? Да нет, не хватит. Теперь-то? Когда ему сказали, что пятерых женщин убил не кто-нибудь там, а он, Саша, собственной персоной… Нет, конечно, он-то доподлинно знает, что никаких женщин не убивал. Да что там «не убивал». Он, Саша, женщине даже пощечину не сможет дать, рука не поднимется, какое уж тут убийство, право слово. Да и к Костику он поедет вовсе не за тем, чтобы убедиться в собственной правоте. «А что, — спросил себя Саша мысленно, — сейчас ты не убежден в этой самой правоте?» И сам себе ответил: «Да кто его знает, в чем я сейчас убежден. Надо отдать должное Потрошителю и Леониду Юрьевичу — довели до ручки. Он уже ни в чем не уверен. Кажется, если бы ему сейчас сказали, что теперь и год не тот, и век, и что сейчас не весна вовсе, а жаркое лето, и что ночь вместо дня, а у него просто обман зрения — и то засомневался бы, ложь или, может быть…» «Да, — кинул клич опять же самому себе. — К Костику!» И он поехал к Костику.