Гимн крови
Шрифт:
Как-то проснувшись Морриган обвинила отца, что он влюблен в Ровен Мэйфейр. Влюблен в Ровен Мэйфейр.
— Почему она сказала? — спросила Мона треснувшим голосом.
— Я не знаю, — сказал он с ложной невинностью. — Я знал лишь о том, что она — единственное моя связь с миром людей.
— Потом появилась ты, моя дорогая бабушка, и пожелала нас освободить. Ну разве ты не ребенок? Очень на это похоже. Рядящаяся в одежды матери?
— Ты всегда придерживался таких взглядов? — спросил я. — Или это сказалось разочарование?
Он рассмеялся, безрадостно и всезнающе. Уставился на мертвую женщину на полу.
— Ты коварный
— Что здесь делали Таинственные люди? — спросила Мона. Она пыталась говорить твердо. — Вы просто жили в свое удовольствие на острове?
— Ах, нет, конечно же, — откликнулся Оберон. — Отец и Мать спланировали для нас чудесную жизнь. У отца был шикарный самолет. Он где-то в Нью-Йорке, брошенный, сломанный и бесхозный. Как игрушки маленького мальчика в синем, [17] ожидающие, когда он за ними вернется. Мы облетели на самолете все знаменитые города мира. Больше прочих мне понравились Рим и Бомбей. Я бы хотел увидеть их снова: Лондон, Рио, Гонконг, Париж. И Мехико. Всюду мы осматривались. И нас учили наблюдать за людьми и вести себя, как люди. Пока мы занимались этим, Отец и Мать полностью о нас заботились. Просто шикарная жизнь. Отец был очень строг и осторожен. Никаких телефонов, никакого Интернета. Это могло оказаться роковой ошибкой в наших долгих странствиях.
17
Little Boy Blue — английская детская песенка (стишок).
— Ты когда-либо хотел сбежать? — спросил Квинн.
— Не я, — сказал он, пожав плечами. — Я любил Таинственных людей. Кроме того, люди попросту убивали Талтосов мужчин. Женщин они оставляли в живых. Они их использовали. А мужчин всегда убивали. Все об этом знали. Наша жизнь здесь была хорошей. У нас были превосходные учителя. Отец сделал так, чтобы они прилетали сюда два-три раза в неделю. Конечно, они не знали, кто мы на самом деле, но это не имело значения. У нас была первоклассная библиотека в главном строении — книги, фильмы, все такое. — Он снова взял стакан с молоком, сделав презрительную мину.
— Недостаточно холодное, — прошептал он. Потом: — Иногда в наших поездках нас охраняли люди. Например, когда мы отправились в Индию. У нас была яхта, вы знаете, комфортабельный катер, чтобы плавать по воде. И экипаж, приходивший дважды в неделю, а потом ставший нашей собственностью. И еще были джунгли. Элаф и Релеф любили прогуливаться по джунглям. Как и Сет. Я не любитель комаров, укусов, змей и прочего в этом духе. — Он небрежно махнул своей длинной рукой.
— Нет, это была славная жизнь. Пока Силас
Он снова пожал плечами.
— Можно сказать, что это было просто бедствием. — Он откинулся назад и посмотрел на Мону, которая, скорчившись, сидела на краешке белого кресла.
— Не будь такой грустной, — сказал он с ненавистью. — Маленькая бабушка племени. Это не твоя ошибка. Так и должно было быть. Талтосы не могут жить с людьми. Талтосы совершают роковые промахи. Отец говорил, что если бы не Силас, то это был бы кто-то другой. Таинственные люди были нелепой идеей. Под конец он много говорил о Ровен Мэйфейр. Ровен Мэйфейр нашла бы выход. Но к тому времени он был виртуальным пленником в пентхаусе. А мать редко приходила в сознание.
Сердце Моны было разбито. Предостережения в электронном письме Маарет приобретали смысл. Дарвинистические законы, назвал их Стирлинг. Мне хотелось сжать Мону в своих объятиях.
Но нам еще предстояло войти в саму виллу. А теперь еще я слышал крики. Кучка смертных обнаружила мертвецов, которых мы оставляли на своем пути.
Дверь снова распахнулась, черный грязный ствол сунулся вперед мужчины, который распахнул дверь ногой. Я почувствовал идущее извне желание швырнуть его назад и разорвать ему сердце. Дождь из пуль ворвался в белую стену. Слишком близко. Они могли убить это произносившее мерзости создание. Какая потеря!
Я рванул за дверь. Оказался в крытой соломой галерее. Другой смертный поднял ружье. Я почувствовал выстрел. А во время последовавшей великолепной вспышки я увидел, как мужчина удирает. Огонь нагнал его. Торопись.
Когда я развернулся, молодая женщина, в джинсах, кофточке, крича мне в лицо проклятия, шла на меня с автоматом. Я обезоружил ее и послал удар. Она упала, кровь хлынула у нее изо рта. Я закрыл глаза. Меня мутило.
Я молил Бога, чтобы оказалось, что мы очистили место от всей мелкой сошки. Возможно, всех людей.
Босса-нова звучала теперь очень громко во внутреннем дворике. Произносимые шепотом по-португальски слова, танец в экстазе. Музыка обещала мир. Она обещала покой. Это было так сладко, так гипнотически.
Через огромные двери я видел опустевший вестибюль, обильно уставленный растениями в горшках, розовые плитки взбегали к широким ступеням, расположенным по центру. Я жаждал подняться по ним, добраться до сердца зла.
Я вернулся в комнату с белыми стенами, захлопнул дверь, перешагнул через мертвую Лючию и перешел к делу:
— Когда ты последний раз видел Талтосов, живых или мертвых?
Пожатие плечами.
— Где-то девять месяцев назад? Время от времени мне кажется, я слышу голоса Миравелль и Лоркин. Однажды я проснулся и увидел Миравелль, проходившую мимо с Родриго. Возможно, они доставляли пленников и этим безнравственным людям. Миравелль была перчеными сливками — дурашливый тип Талтоса, если вы простите мне мою прямоту. Когда Миравелль играет с кем-то в теннис, она хочет, чтобы противник выиграл! Известная дурочка. Должно быть, с ней легко было иметь дело. Лоркин была достаточно хитра, чтобы скрывать свой истинный нрав, и необычайно красива. Рыжие волосы, как у бабули нашей. Я точно видел Лоркин. Но жива ли она еще? Кто знает?