Гиперборейская чума
Шрифт:
Потом я включил диктофон и стал наговаривать свой диалог с Иласом.
ГЛАВА 6
Пожалуй, все время, которое «группа здоровья» провела в тамбовских лесах, Ираида испытывала недоверие к реальности. Сны были убедительнее и умнее. Сейчас же ей казалось иногда, что она – героиня непонятного медленного черно-белого фильма, да еще на языке, раздражающе похожем на русский – но совершенно не русском.
Эти перемещения с места на место… Эти разговоры с неизвестными людьми…
Запомнился обугленный сруб посреди
Впрочем, сухой остаток все-таки образовался. Щепотка, правда, однако – очень нужная щепотка.
В позапрошлом году Крис и Коломиец – разумеется, не вдвоем – выкрутили из цепкой «Шуйцы Мороха» нескольких ребятишек, – после чего дела в этой организации (которую «сектой» называли разве что по привычке, а следовало бы: «религиозное бандформирование») ни с того ни с сего пошли косо и криво: кого-то арестовали и посадили, кого-то перещелкала братва, кассу украли; на этой почве начались внутренние распри… и как-то очень быстро от наводящей ужас группировки остался пшик.
От той операции сохранилось немало документов, в частности – разного рода списки с адресами и прочими подробностями. Много имен было зачеркнуто, но кое-кто оставался…
И вот сейчас повезло: уже второй из найденных тогдашних сектантов, совершенно сторчавшийся «страж» Васек, подробно объяснил, где найти бывшего «серого колдуна», а ныне хозяина бензоколонки Игорешу Говоруна, по старому знакомству и из старых запасов снабжавшего Васька омнопоном. И хотя в пределах досягаемости оставались еще несколько причастных, Крис решил, что на сегодня «языков» достаточно.
Игореша, вполне оправдывая свою фамилию, сыпал горохом, но эта болтовня лишь подчеркивала страстное желание не сказать ничего. Раскололся он лишь тогда, когда его отвели в лес, привязали к пню и начали поливать из бутылки бензином…
Из рассказа получалось следующее: при расколе в секте выделилась группа, близкая к кощуну Семарглу, в миру – Антону Григорьевичу Ященко. Он был одним из тех, кто создавал «Шуйцу Мороха» еще в далеком семьдесят девятом. Все годы он держался близко к верхушке, но – именно близко. Скорее всего, втайне от всех полагал Игореша, на самом деле он-то и был настоящим главой, а сменявшие друг друга архиволхвы Стрибог, Ний, Марь – всего лишь глуповатые подставные. Их легко отстреляли, когда дело подошло к дележу, кощун же – остался.
Известно про него было мало. Говор выдавал в нем северянина, знание технической терминологии – соответствующее образование. Свободно владел английским, французским и суахили. Выпив, любил намекать на вхожесть в горние сферы, едва ли не в Политбюро. При воцарении Андропова воодушевился, говорил, что пришло наконец время настоящих людей, – и был буквально раздавлен смертью бедняги. Что еще?.. Похоже, что бывал в Африке и на Гаити, причем жил там подолгу. Действительно умел
И еще: все новички проходили через его руки. Что он с ними делал, никому не известно. Но люди становились другими. Трудно объяснить, какими именно, но – другими.
Также, по мнению Игореши (который некоторое время состоял при казначее), в последние годы через руки кощуна проходили миллионы долларов. Но – опять же, по мнению, и это Игореша подчеркнул особо, – кто-то более хитрый или сильный на богатство наложил лапу. Хитрый и сильный настолько, что зловещие умения кощуна его не испугали. Эффектная же, со стрельбой и покойниками, покража кассы была лишь инсценировкой для мелкоты. Почему Игореша считал именно так, он сказать не мог. Почему-то.
– Антон Ященко… – проговорил Коломиец, рассматривая на просвет бутылку с бензином. – Где-то когда-то я это имечко уже слышал…
– У меня примерно такое же чувство, – сказал Крис. – Но с прошлыми делами это имя вроде бы не связано. Нет?
– Боюсь соврать… Ты лучше скажи, что с этим делать будем?
– А вот не знаю. Настучит ведь.
Несчастный колдун, уже поверивший было в свое счастье, вдруг побелел и покрылся потом.
– Я? Настучу? Да что вы, миленькие, кому я буду стучать и с чего? Я молчать буду хуже рыбы! Я честное слово даю, пожалейте, у меня детей только своих двое…
– А вы тех детишек жалели, которым на мозгах клейма свои выжигали? Ты хоть знаешь, что с ними стало с тех пор? – И Крис точно так же побелел и покрылся потом. – Я считал: вы не меньше сорока человек искалечили! На всю жизнь… – Он обернулся к Ираиде почти беспомощно: – Ты представляешь, уже по восемнадцать, по двадцать лет парням, а из дома их не вытащить, свет не выключают ночами… и не рассказывают ничего. Морды, как у скелетов… Эпическая сила…
– Я ни при чем здесь! – шепотом закричал Игореша. – Это не я! С этим сам Семаргл дело имел и девка его страшенная, Сива! Когда этот аппарат привезли, я уже никто был, никто! Я бы, может…
– Какой аппарат? – тихо спросил Крис.
– Я не знаю! – В голосе Игореши зазвучал надрыв. – Я его видел-то раз или два. Маленький такой, в чемоданчике ободранном… Там шарик такой круглый, когда голубой, когда красный… и вроде бы светится…
– И что же он делает? Этот шарик?
– Я не знаю! Говорят… ну… если долго в него смотреть… что-то можно увидеть… что больше всего хочешь увидеть! А пока смотришь да любуешься, тебе можно любую лапшу на уши развешать, и ты все скушаешь за святую истину…
– Яценко! – в один голос воскликнули Крис и Коломиец и устремили друг на друга указательные пальцы.
– Выплыл все-таки, гад… – добавил Коломиец и посмотрел на колдуна. – Значит, так. Жить будешь, но плохо. Три часа тебе на сборы – и уматывай отсюда куда подальше. И не возвращайся… ну, хотя бы до осени. Понял? Найди себе нору и забейся. И чтоб никто-никто не знал. Сумеешь?
Тот часто-часто закивал. Из-под сжатых век потекли слезы.
– Никто, – повторил Коломиец как-то особенно веско.