Гиперпанк Безза… Книга вторая
Шрифт:
– Вот ты, насмешливая паскуда, – не важно к кому в частности и по отдельности вот так обратится Валькирия, важно лишь то, что никому не отвертеться в итоге от этих разбирательств с собой со стороны этой сущей ве…строгости, – что ты этим хочешь сказать, меня, таким образом, интерпретируя в своё подчинение. – Добавляет Валькирия. А что дальше будет и будет ли будущее для этой смешливой паскуды, то об этом нисколько не хочется даже думать.
Впрочем, всё обошлось, и Валькирия, не обнаружив на лицах людей её ожидающих, никакой степени насмехательства и иронизирования на её счёт, убирает блокнот назад в сумочку, и выдвигается в эту ожидающую её сторону. Где Лом своевременно сообразил не стоять на месте, а начал выдвигаться вперёд туда, куда предполагалось привести всех этих людей – на место того самого экстраординарного события, которое не сказать, что всполошило всех тех людей из учредителей, кому надлежало об этом и обо всём здесь происходящем знать, а оно вогнало их в крепкий мандраж и умственный ступор, и сейчас от всех этих прибывших сюда людей из специальной службы, требовалось купировать для начала последствия всего того, что могло проистечь из случившегося.
А именно, локализовать возможное распространение той информации, которую несёт в себе случившееся в этой секретной лаборатории, а если точнее, раз без этого допуска на место произошедшего события никак не обойтись, то крайне необходимо в самые сжатые сроки отыскать источник распространения информации живым или мёртвым (эти две подробности только подразумеваются), и вернуть его обратно в лабораторию. Из чего можно сделать промежуточный вывод о самом событии и о том, с какой целью сюда прибыли все эти представители специальных служб.
Из лаборатории при странных и неведомых никому обстоятельствах исчез некий человек, представляющий большую опасность в своём свободном перемещении вне лаборатории для учредителей этого учреждения, дочернего филиала некой могущественной компании, и его как можно скорей нужно отыскать, пока он не распространил во вне себя заложенную в нём в концентрированном виде информацию. А вот что это за информация, и почему она так опасна буквально для всех, то о ней и вообще о такой опасности этого человека можно только догадываться. Тогда как об этом никто ни на пол слова не заикается, включая Архимеда, человека невоздержанного на язык, но только не в этом случае.
Ну а кому вот такие мысли приходят на ум, – нынче, когда в тренде разные пандемии, здесь определённо имеют место разработки вирусов (какого контекста, то это секрет за семью смертными печатями; что это значит, то этот вопрос никогда не обсуждается советом директоров учредителей, числом 7 человек), – то только тем людям, кто по специфике своей профессии обязан рассмотреть все доступные для разума варианты человеческого неблагоразумия, на путь который человека подталкивает его поддакивание своим внутренним страстям и увлечениям сверх того, что ему можно. К примеру, Валькирии, раз уж она заняла тут такое передовое место и внимание к себе.
И видимо, по этой самой причине, а также внутреннего предубеждения против всего женского пола, кто свой нос обязательно засунет туда, куда его не просят, уж жутко любопытны все эти представительницы женского пола, как считает отвечающий здесь за всё, Станислав Лом (потерянного рая им никогда не прощу!), всё тот же Станислав Лом, как можно уже понять по нему, человек не доверяющий ни одному женскому личику (кто один раз подвёл под монастырь, тот на одном этом не остановится) и его ум не смутить всеми этими внешними предпосылками к обходительности и симпатии к его внутреннему миру, которые в себе так ярко демонстрирует Она (Лом ещё не в курсе, как Её зовут), чтобы Она не слишком заглядывалась по сторонам, где действительно есть на что посмотреть, и это всё под грифом секретно, пытается Её отвлечь общим ознакомлением этого места, с использованием гипотетических утверждений.
– Холод и стерильность, как сами видите по внутренним интерьерам объекта номер … – на этом месте Лом сбился, сообразив вовремя и быстро, что чуть не проболтался. А так как всё это произошло на ходу и им было быстро обнаружено, то он тут же себя поправил незаметно для всех его слушателей (наивен до смешного, что и говорить). – Лаборатории, – поправил себя Лом, давая дальше пояснение тому, что хотел сказать, – есть вещи друг друга дополняющие. – А вот это уже интересно для всех и само собой особенно для Валькирии, в ком, как бы это шаблонно не звучало, а есть ещё свой пережиток прошлого, стремление к поддержанию чистоты и порядка в тех местах, где она более часто бывает. В домашних условиях или на своём рабочем месте, как правило. Вот ей и интересно знать, как наиболее эффективно и не плохо бы, конечно, без особых усилий добиваться чистоты, которую в себе подразумевает озвученная Ломом стерильность.
И у Валькирии, ещё раз окинувшей своим всё запоминающим и цепляющим взглядом встречные вокруг интерьеры этого блока объекта под номером Игрек, как она не смогла не услышать оговорку Лома, а буквенный индекс она сама сейчас исторгла из умозамещения Лома, способного только на вот такое подчёркивание своей первостепенности, возникло отчасти согласие с этим предположением Лома, – вокруг действительно стояла стерильная чистота, что впрочем, было не сложно добиться здесь, в этом пустом коридорном пространстве, как в психиатрической больнице с дверьми вдоль стен, – и само собой вопросы. Для начала один.
– Так вы что, используете пониженный до холода воздух, для обработки поверхности стен и полов, чтобы добиться такой впечатляющей стерильности? – задалась вопросом Валькирия. При этом Валькирия не была бы той самой собой, кто смотрит более глубже на вещи, и это всегда приводит к тому, что она задаётся совсем не теми вопросами, какие от неё может быть умышленно ожидали услышать.
И вот даже сейчас, когда Лом вполне вероятно с каким-то затаённым умыслом сделал вот такое умозаключение насчёт большой связи между холодом и чистотой, явно ожидая от Валькирии заинтересованных вопросов на заданную им тему, она берёт и как это всё понимать, подлавливает его на преждевременности и возможно что опрометчивости этого его утверждения.
– А вот круги на полу указывают на другое. – Вдруг говорит такое Валькирия, в один момент застопорив ход всей их процессии. И теперь все тут люди, наткнувшись на невидимое препятствие, которое в себе предполагали слова Валькирии, застыли на одном месте с недоумёнными лицами, и пытались, глазея друг на друга и вокруг, разобраться в том, что хотела сейчас всем им сказать и указать Валькирия.
И тут первое слово, конечно, за Станиславом Ломом. Кого никто за язык не тянул затрагивать тему чистоты, как будто он не знал, что эта тема так близка для любой современницы, для которой белое, как бы к другому умственному нарративу не стремились их возбудить агентства по формированию единого социального пространства успеха и мировоззрения, всё также остаётся в приоритете.
– Что вы имеете в виду? – вопрошает Станислав Лом неспокойным голосом.
– А вы посмотрите себе под ноги. – Как само собой разумеющееся говорит Валькирия, переведя взгляды всех тут людей себе под ноги. Куда они все внимательно смотрят и как по ним видно, всё равно не видят из того, что себе тут точно придумала надумать Валькирия, чтобы их выбесить (и у неё это получилось).
– И что мы должны здесь увидеть? – оторвав свой взгляд от пола и посмотрев на Валькирию не самым простым взглядом, спросил её Лом.