Гиперпанк Безза… Книга вторая
Шрифт:
– А теперь, – Валькирия обращается к Лому, – может быть уже откроете дверь капсулы.
И Лом готов её открыть, только сперва с предполагающей каверзу иронии задержкой через вопрос обращения к Валькирии. – А как насчёт отпечатков пальцев? – интересуется Лом. – Они вас не интересуют?
– Не думаю, что мы здесь что-то новое, неучтённого вашим алгоритмом контроля, обнаружим. – В одно замечание, Валькирия переводит Лома в сторону капсулы, которая, как и должно скорей всего быть, на раз открывается. А вот открывается она эффектно и запоминающе. С воздушным звуковым выходом из-под крышки капсулы сдавленного вакуумом воздуха, как при открытии крышки банки закрутки, но только с большей звуковой объёмностью звука. Плюс, когда крышка начала с помощью автоматических регуляторов и механизмов плавно отходить в сторону открытия и от капсулы, всё это сопровождалось выпуском всё той же дезинфицирующей эмульсии холодного воздуха пара. И сейчас в самую кульминационную паузу, впору было бы увидеть выход из капсулы какого-нибудь неведомого существа, кто в один взгляд на себя всех этих людей, вокруг капсулы собравшихся, убедит выпасть в осадок своего разрушенного до основания сознания при виде такого, никак разумом непостижимого.
Но ничего подобного, кроме морозного пара не нашло выхода из капсулы, а это, как посчитала Валькирия после того, как двери капсулы зафиксировались в своём полном открытии положении, даёт старт её устремлением заглянуть уже буквально внутрь этой капсулы. Куда, в общем, она и устремляется, с трудом себя удерживая от того, чтобы внутрь капсулы не забраться сразу и там не проникнуться духом тех людей, кто оказывается здесь практически всегда не по своей воле, а по воле чрезвычайных обстоятельств (пусть сперва их дух оттуда выветрится, а уж затем она капсулу наполнит своим запахом и духом; уж больно отлично знает Валькирия чем в основном несёт от этого духа страха и неустройства). Для чего, собственно, она и была создана, как последний шанс для выживания того человека, кто оказался лицом к лицу перед этими не имеющими другого спасительного для него решения обстоятельствами.
Ну а пока Валькирия суёт свой длинный нос во что бы его только сунуть, как за ней так наблюдают и за спиной измышляют с пакостными и смешливыми лицами все оставшиеся за пределами её внимания люди, всё те же люди начинают в лицах и их прозрениях перекликаться собой однотипными мыслями.
– Ничего себе камера пыток. – Рассудил более чем вероятно так Алекс, поглядывая на то и во что засунула свою голову и полтуловища Валькирия.
– И не говори. – Полностью с Алексом согласен Клим, у кого есть свои добавления к этой своей первой мысли-впечатлению. – Совсем не удивлён тому, что тот тип решил рвать отсюда свои когти.
– Ага. – Согласился Алекс.
А, между тем, у Валькирии уже возникли свои вопросы к Лому. Правда, она сначала привлекла его внимание к себе эмоциональным высказыванием. – Очень интересно. – Говорит Валькирия. И хотя она уже раз это говорила, всё-таки усиление этого её интересно через очень, заставило Лома не быть отстранённо-равнодушным к Валькирии, а приблизившись к ней, поинтересоваться у неё, что вызвало у неё такой запоминающийся для него интерес.
– Да всё. – Очень уж пространно и непонятно даёт ответ Валькирия, из чего одно лишь понятно Лому – она пытается путать его.
Ну а раз так, то Лом знает, что ей ответить на это. – Как и мне. – Говорит Лом, заставляя Валькирию бросить на него взгляд недоверия и чего ты мне тут лепишь, подумал Лом.
На что у Валькирии есть давно у неё напрашивающийся вопрос. – Меня видеть на этом месте? – Задаётся для себя не вдруг этим провокационного характера вопросом Валькирия, явно не имеющим никакого отношения к делу. И только попробуй Лом так вслух посчитать. Валькирия в миг его поставит на место своим крепким обоснованием полной неправоты таких взглядов на себя этого Лома, поборника мужского авторитаризма и низменного характера отношений с женским полом. На принижении самостоятельности которого, он строит свою карьеру и настроение.
Но к удивлению Валькирии, Лом избрал не этот конфронтационный путь, а он взял и согласился с её предположением. И при этом с такой простотой, сказав лишь: «Ага», что она и возразить ему ничего не захотела. Кроме разве что напутственного слова. – Привыкайте. – После чего она переводит свой взгляд на внутреннюю сторону крышки капсулы, и с подчёркиванием очевидности говорит, указывая на установленные по краям крышки ручки. – А как ему не решиться на побег, когда всё тут к этому его подталкивает, и для этого есть все возможности.
Но у Лома есть на это весьма обоснованные возражения, подтверждённые паспортными данными этого многовекторного устройства, в основе которого заложен принцип топографической локализации своей субъектности. И Лом, знаково посматривая на эти ручки, расположенные параллельно друг к другу в вертикальном положении, где на каждой из них имеется специального расширения в виде плато, на котором было размещено несколько датчиков и кнопок, в одинаковой пропорции на обеих ручках, дал свои пояснения для чего всё это нужно и что это за ручки такие.
– Перед этими ручками стоит другая задача и в них вмещён другой функционал. – Таким образом застолбив за собой площадку для дальнейшего слова, Лом сделал фиксированную паузу, чтобы дать всем понять, что первое слово в этом месте у него, как бы того не хотела и не добивалась Валькирия. Кто, конечно, энергичен и даже местами дерзок в инициативе, но всё равно этого здесь будет недостаточно. А тут нужен такой человек (он не будет показываться пальцем на того, кто им быть может точно; он воспитан до неприличия), кто имеет свой, ограниченный только допуском доступ к секретной информации.
В общем, как только все тут собравшиеся люди так на его счёт прозрели (это относится в основном к Валькирии и тем двум оперативникам, кто себя никак не может проявить, находясь в тени демонской сущности Валькирии; все остальные по своим служебным обязанностям в курсе всего этого), Лом делает дальнейшие пояснения, при этом начав себе позволять более того, что позволяется делать людям посторонним в сторону незнакомой девушки. То есть к Валькирии.
Кто, конечно, может себя позиционировать лицом нейтральным по отношению к дремучим, патриархальным и совсем не прогрессивным предложениям и установкам этикета, особенно в тех случаях, когда ей не по нраву поступившее предложение, – мы люди прогрессивные, так что давай все расходы понесённые мной в ресторане, делить поровну, – или лицо, предлагающее оказать эту дискриминирующую её сознание услугу, как бы сказать помягче, не удалось от природы изначально, а затем не сообразило адекватно себя оценить и пройти мимо неё, но сейчас она при исполнении (в этом месте всегда недоговаривается, чтобы смутить в уважение слушателя), и она так уж и быть, потерпит то, что себе тут позволяет Лом. Кто, заговаривая её разум всякими заумными словами, чуть подвинул её собой от капсулы.
– Человеку, оказавшемуся в сложно понимаемых условиях своего нахождения, с большими тревогами за себя и за своё будущее, всегда нужно что-то такое, за что он может подержаться, хоть так поддерживая в себе силы и себя заодно. А внутри себя всегда это сложно найти, вот он и ищет эту поддержку во вне. А эти ручки, чем не поддержка для него, всё равно перепуганного и боящегося за всё то, что с ним здесь будет происходить и случится, и куда его, в какие дальние точки оправит его сознание, как бы его не успокаивали специалисты. – Проговорил Лом и на этом месте замолчал, задумчиво глядя на дверь капсулы. Куда вслед за ним с таким же задумчивым устремлением посмотрели многие находящиеся здесь рядом с ним люди. Но главное интересующее нас лицо, это Валькирия. Как всегда заглянувшая куда как более глубже, чем все другие здесь люди. И она прямо-таки перед собой сейчас увидела в ещё не чётком лицевом и физическом оформлении беглеца, находящегося сейчас в этой камере, за закрытой крышкой, и стоявшего лицом к лицу к Лому. Где только окно крышки капсулы сдерживало движения и мысли беглеца, исходящего паром при своём вообще не спокойном дыхании и напряжении в мышцах, на которых от повышенного сердцебиения вздулись вены.