Гиперпанк Безза… Книга вторая
Шрифт:
А Валькирия, конечно, этого не знает и будучи не в курсе того, что там такого удивительного обнаружил Клим, видя в нём в первую очередь для себя помеху на пути к разрешению вопроса с этой творящейся на её глазах бесцеремонностью и произволу в лице этих безликих личностей логотипов, естественно, начинает раздражаться и серчать в сторону Клима. – Ну что ещё?! – определённо громче, чем того хотел бы Клим и всё это было примечено логотипами, покосившимся на Валькирию, одёргивается на Клима Валькирия, по-настоящему зло на него смотря.
Но Клим не срывается в ответ, отлично понимая, что стало причиной такого раздражения Валькирии, а он с прежней тоской в своём виде, тихо ей говорит. – Можно вас на пару слов.
А вот это уже интересно становится и Алексу, никогда себе такого, столько в себе предполагающего контента, не позволяющего по отношению к Валькирии, а ведь всё в нём для этого хотелось, было готово и порывалось. Так что теперь не только Валькирия не сводит своего много нехорошего обещающего взгляда с Клима, если он в эти свои два слова не сумеет поместить такое, что её не разочарует (о своих безответных естественно чувствах к ней, пусть даже не заикается, её это не трогает и не волнует при таком кратном превышении предложений к спросу, когда она может себе позволить выбирать), но и Алекс с требовательным выражением своего лица. Куда также смотрят обзорным зрением логотипы, для кого не присутствует ничего лишнего и незапоминающегося на месте их обработки места своей локации. Так запрограммирован их интеллект на искусственных нейронах.
А Клим, скорей всего, догадываясь о том, какую заинтересованность сейчас к нему проявляют со всех сторон, возможно для того чтобы ещё сильней усилить интригу в головах всех этих сторонних людей и главное логотипов, противной для них стороны, что несколько собьёт их с толку (они начнут проникаться любопытством, которое обязательно заведёт их в буреломы бесперспективной мысли), не останавливается (они отошли от прежнего места стояния) с Валькирией неподалёку в целях ей сообщить некую конфиденциальную информацию, а он выдвинувшись на полшага вперёд специально, чтобы не быть сразу остановленным Валькирией, уводит её в глубины внутренних коридоров и помещений этого заведения.
И хотя это пищевой направленности заведение только с виду предполагает в себе гостеприимство и благодушный приём любого человека прямо с улицы, всё же судя хотя бы по обнаружению здесь трупа, здесь не так безопасно, как предполагается. К тому же, как сейчас вдруг в голову Алекса пришла мысль, есть большая вероятность того, что преступник не покинул чертоги этого заведения, как на этом настаивал разговорчивый сверх меры и фантазии оперативник из локальных, участковых служб, а он спрятался в одном из внутренних помещений этого заведения, чтобы вести за ними скрытое наблюдение (зачем, это другой вопрос).
А это значит лишь одно для Алекса, он не может дать подвергнуть опасности жизнь Валькирии (на Клима особой надежды нет), как бы она всё не делала для того, чтобы он не шибко ценил то, что она из себя представляет.
– И было бы совсем не плохо и эффектно, если бы я их всех там спас в самый трагикомичный момент сложившейся там, в тёмном коридоре, ситуации. – Выдвинувшись не слишком поспешно вслед за Валькирией и Климом, чтобы дать возможность злу, затаившемуся в коридоре, дать себя проявить и дать себе время во всё это дело геройски вмешаться, Алекс начал рассматривать в своей голове этот вариант событий, с большой вероятностью случившегося вскоре. – Когда злоумышленник с удара в челюсть вынесет Клима из числа активных участников разрешения сложившейся ситуации, – здесь Алекс уж слишком сильный сделал упор на ударе злодеем в челюсть Клима (что за этим стояло, не принижение опасности злодея или некоторое неприятие Алексом таких инициатив в сторону Валькирии Климом, то трудно сказать), – а Валькирии со словами жуткого предупреждения: «Цыц, куколка», ножом, приставленным к горлу, перекроет не только возможность громко общаться, но и пути для свободного дыхания. – А на этом моменте Алекс, как только явственно представил для себя, как тот злодей приставил нож к горлу Валькирии, выглядящей в этот момент уже не так административно непреступно, а в ней проявились человеческие черты и она выглядела сейчас очень жалостно, прямо осёкся в себе, ошарашенный откровением. – Так всё-таки нож у него был!
А вот что это значило и к чему всё это, то … Алекс не успел додумать, наткнувшись взглядом на Клима, присевшего на корточки за первым коридорным поворотом, к которому визуально вышел и Алекс, и чем-то там таким не бескорыстным (первое, что пришло в голову Алексу) и требующим немедленно объяснений занимавшимся.
– А где Валькирия? – с этим нервным вопросом Алекс поспешил выяснять ответ на него. И ответ на этот его вопрос должен дать Клим, как человек завлекший и уведший Валькирию, а сейчас явно заметающий следы своего преступления против нравственности.
О чём Алекс только предполагал подумать и всё решить за Клима, ведущего себя последние пять минут так непредсказуемо и неоднозначно, что Алекс имел полное право на него озлобиться и сразу не понять всех его замыслов, приведших их напарницкие отношения к такому недопониманию. Но вот когда он оказался буквально в несколько шагов от Клима, и хотел живо у того поинтересоваться, чего он тут потерял, как его к полной для себя неожиданности сбивает с этого хода голос Валькирии. – А ну стоять, разбежался!
И Алекс, сам того не ожидая от себя, а от Валькирии всего этого можно было ожидать, только не так внезапно, в момент застывает на месте, и сразу ничего не может понять из тут происходящего, разглядывая стоящую сразу за коридорным поворотом Валькирию, и видя при этом не её, а лежащее позади неё, в мало освещённом месте, около угловой стены, тело человека, судя по многому, тоже оформленное жизнью в беспросветность своего дальнейшего существования.
А это …это…вызывает в Алексе норматив мыслить глубоко поверхностно и глупо. – Кто это? – задаётся самым к месту и ко времени, конечно, вопросом Алекс, тупо глядя на Валькирию. Но Валькирия не реагирует на его вопрос как следовало бы, с язвительным ехидством: «А это ты нам скажи», а она с серьёзной сосредоточенностью кивая в сторону Клима, говорит. – Это мы сейчас выясняем.
А Алекс, вместо того, чтобы помолчать и дать время Климу для выяснения подробностей с обнаруженным здесь человеком, чья история ещё находится впотьмах своего нахождения, и с чего это Алекс так поспешно и преждевременно однозначно умозаключил, что он уже не представляет для природы никакого интереса и она вывела его за жизненные скобки, опять лезет под руку уже Клима с вопросами. – Он живой? – спрашивает Алекс, видно осознавший поспешность своих воззрений на этого обнаруженного в самом подходящем для бездыханного тела углу, кто всем своим видом демонстрирует близость к смертному интеллекту, да и обстоятельства сопутствующие его обнаружению подводят только к такой его регистрации (это были оправдания Алексом своих мысленных инициатив).
На что, между тем, он ответа не получает. А Клим, к кому в первую очередь сейчас обращался Алекс, поднимается на ноги и протягивает Валькирии то, что он отыскал при поверхностном осмотре этого человека.
А Валькирия, перехватив у Клима пару пластиковых пластин, как понял Алекс, документов, всего вероятней, выскочивших из карманов этого типа при его падении об пол, а вначале при сотрясении себя головой об стену (Алекс сумел приметить на стене стекающие вниз кровоподтёки), со словами: «И что тут у нас», упирается в них взглядом и начинает со всем вниманием к ним относиться, а не тянуть время, как на всё это дело смотрит Алекс.