Гиперпанк Безза… Книга вторая
Шрифт:
– И что ещё скажите. – Говорит Валькирия.
– Что сказать? – повторяет вопрос Алекс, переведя свой взгляд на труп и принявшись упираться взглядом на ручке шила. Где в один из моментов ему протянулось рукой к ней, и…Он удержал руку от того, чтобы взяться за ручку шила (вот только почему решили, что здесь находится шило, то этим вопросом никто не задался, а приняли этот факт на слово; и чьё оно, это слово, тоже неизвестно; в общем вот так делается история и раскрываются дела).
– А почему именно шило, задаю я себе вопрос, – пускается в рассуждения Алекс, – когда нож здесь всегда под рукой и более подходящ в своём алиби, в плане объяснения случившегося, как непредумышленное обстоятельство непреодолимой силы – он, спровоцировав и вызвав в мене самые чёрные чувства и
– Не иначе философ. – Решила за Алекса вот так Валькирия. Для кого люди с большим умственным потенциалом в себе и одновременно со скромностью, не дающей им себя проявить, очень близки к вот такой категории качества людей – они большие умники.
А вот сейчас, и не поймёшь сразу, какая вожжа попала в Алекса, и его не остановить в своём, какое есть, красноречии. – Это не однотипное убийство, а тот, кто его задумал и так открыто осуществил, мотивировался глубоким замыслом. – Здесь Алекс, так почему-то всем показалось, замолчал немотивированно, как это слово буквально на глазах стало его сопроводительным мемом, а он сбился с мысли. Что, не может ему позволить дать Валькирия, тут же нетерпеливо его переспросившая. – Каким?
И видно это встревание Валькирии помогло Алексу не спутаться в мыслях. И он в итоге вышел на очень интересную и перспективную для всякого розыскного дела, а значит, и для карьерного роста, мысль. – Показать нам, что это было не непреднамеренное, а преднамеренное убийство.
– Но зачем? – в растерянности и в некотором ошеломлении от таких выводов Алекса, задаётся этим вопросом Валькирия.
– А это уже другой, для вас вопрос. – Даёт свой, однозначно пакостный и неконструктивный ответ Алекс. И сразу в глазах Валькирии теряет свой статус вдумчивого и рассудительного собеседника и помощника, чуть ли не героя. Теперь Алекс для неё вновь принял облик безмолвного инструмента для выполнения инструкций.
Впрочем, Валькирия так просто не сдаётся, и она даёт Алексу ещё один шанс себя проявить.
– И всё же, что могло такого случится, что судьба в итоге с этой природной данностью так распорядилась. – Кивнув в сторону трупа, несколько пространно задалась вопросом Валькирия, всё же поглядывая на Алекса.
И Алекс принял её фигурально брошенную перчатку. Вот только не в том качестве, как она рассчитывала.
– Этот тип, есть большая вероятность его считать веганом. Против кого как раз восстают и питают непродуктивную и самопроизвольную ненависть их антиподы – мясоеды, люди, перенасыщенные в своём организме железом. Что как раз подпадает под наш случай тем, что этот веган был выпилен из жизненного пространства в результате одномоментного перенасыщения своего организма железом. И, используя логику, основу дедуктивного метода по обнаружению причинно-следственных связей, и находится то лицо, которое организовало эти поставки железосодержащего компонента вегану.
– И с такой бесхитростной простотой (дурак дураком) Алекс смотрит на Валькирию, у которой нет слов уже от одного того, что она вот такое позволила слышать своим сейчас ушам, – и здесь не нужно включать дедукцию, устанавливая причинно-следственную связь, чтобы узнать, кто её вогнал в такое(!), такое(!), просто абзац, – и это не считая того, до чего можно дальше додумать, что ему несказанно повезло тем, что у Валькирии сейчас на него времени нет. Да и в общем, не это дало Алексу выйти сейчас сухим из воды, а то, что Валькирии вдруг вспомнился разговор с Ломом в лаборатории, когда она его спросила насчёт характерных особенностей беглеца.
– И чем опасен наш беглец? – вот так, как привыкла и предпочитает видеть дело задала свой вопрос Валькирия.
– Сами понимаете, что я всего сказать не могу.
Но Валькирия не успокаивается и задаёт новый вопрос. – И чем в особенности?
– Своей непредсказуемостью, как видите. – Кивая в сторону пустой капсулы, говорит Лом. Валькирия переводит свой взгляд на капсулу и видит сейчас перед собой сбитого окончательно со своего жизненного пути беглеца, в своей непредсказуемости перешедшего границы реальности, и теперь действительно остаётся только представлять себе, что послужило причиной его побега. Хотя, впрочем, ему удалось осуществить задуманное – он сумел сбежать (ну и что, что навсегда) от своих преследователей.
На чём Валькирия, конечно, не собирается останавливаться, и она как бы там ни было, всё равно докопается до тех причин, которые привели в итоге к этому знаковому событию.
Правда, теперь и очень неожиданно, на пути всего этого встало новое препятствие в лице двух однотипных серых личностей, формалистского отождествления в себе, – эти двое типов были один в один один исполнители чьей-то воли и строгого подчинения декларирующим порядок нормативам законности, – которые, как же так они быстро появились здесь, беззвучно и незаметно вошли в двери кафе, пройдя стоящего на входе офицера за раз с помощью убеждающих во многом документов, и сейчас не обращая никакого внимания, на Валькирию и на всех остальных людей, даже не думая представляться им, уполномоченным между прочим лицам государственного департамента власти, со свойственной бесцеремонностью таким как они даже не людям, а функциям, принялись проводить следственные действия с трупом, включая осмотр этого места преступления.
Так они, эти две безликие функциональные безличности, в одинаковой костюмной униформе, с полным отсутствием интеллектуальной составляющей на своих роботоподобных масках вместо лиц, а чёрные очки на них как раз имеют своё место по делу, и они не для красочных понтов, без которых себя не представляют охранные спецслужбы – они собой скрывают вгоняющий в дрожь людей взгляд бесконечного и слепого безумия, которым сопровождается всякая слепота, отточенными до механического автоматизма движениями, с использованием прилагающихся к такого рода следственным делам технических средств, – один держал в руках планшет, по которому он координировал работу своего второго я, вбивая туда полученные данные при осмотре трупа, тогда как второй я с помощью пинцета, вставленного в глаз микроскопа в виде монокля, и какого-то неизвестного устройства, которое подавало разные созвучия и звуковые сигналы при его приближении к разным частям трупа беглеца, собирал все эти данные, – перебили и перегородили собой всю работу мысли Валькирии.
И Валькирия от такой беспрецедентной наглости этих двух логотипов (а кто ж они, идентификаторы пославшей их компании, ещё), – а она догадывается чьей компании, – растерялась и не смогла сразу отреагировать на их вмешательство подобающим образом. Для начала грозным окриком: «Какого хрена?!». И она, переполняясь в себе возмущением в купе с негодованием, только и могла сейчас, как в молчаливом закипании наблюдать за всеми их действиями. Но понятно, что не до бесконечности. И как только Валькирия в себе соберётся, а это произойдёт очень скоро, то она даст понять этим логотипам (вот так их), что им будет стоить вот такая их бесцеремонность.
И вот кажется такой момент истины настал, и Валькирия, судя по её искренней в лице ярости, уже приготовилась накинуться пока что только словом на этих логотипов, как к её полной неожиданности и последующему затруднению, её на этом пути, вдруг посмев себе такую глупость, перебивает подошедший очень рядом с её ухом Клим. Кто, как оказывается, сумел для всех незаметно отлучиться в сторону одного общественного места (ну приспичило человека, с кем не бывает и не случается такая проверка своего организма на природную работоспособность), где он нечто удивительное во многих смыслах, требующее немедленного вмешательства, обнаружил, и сейчас прибыл к Валькирии, чтобы об этом ей тихо и незаметно для тех логотипов сообщить.