Гитлер
Шрифт:
Поражение Польши вопреки ожесточенному сопротивлению отчасти можно объяснить поведением западных держав. Согласно военному договору, подписанному в мае 1939 года между Гамеленом и польским военным министром Капшицким, в случае нападения Германии на Польшу Франция должна была на третий день после объявления мобилизации предпринять воздушную атаку и ограниченные наступательные действия, а также широкомасштабное наступление начиная с 15-го дня. Но французское правительство тянуло с ратификацией договора, который в связи с этим не имел юридической силы. Впрочем, к 15 сентября большая часть польской армии была уже уничтожена, чего никто не ожидал: все были уверены, что Польша самостоятельно продержится как минимум три или четыре месяца.
28 сентября, после подписания соглашения, немного изменившего статьи секретного протокола от 23 августа, Германия отдала Советскому Союзу
Таким образом, Германия получила половину Польши с населением 20 млн человек, из которых 15 млн составляли поляки, 2 млн – евреи и более миллиона – «этнические немцы» (фольксдойче). Под польским правлением это этническое меньшинство испытывало определенные притеснения: 70 тыс. человек бежали из Польши и к концу августа 1939 года находились в немецких лагерях для беженцев, однако подавляющая их часть служила в польской армии. С началом боевых действий отношения между поляками и фольксдойче обострились, и 3 сентября в Бромберге немалое число последних было расстреляно. После победы фольксдойче стали причислять себя к «расе господ» и в годы оккупации занимали высокие посты.
Впрочем, подлинными «господами» стали аппаратчики СС, полиции и НСДАП, особенно после того, как в октябре 1939 года Гиммлер получил назначение на пост комиссара по консолидации немецкой нации. На аннексированных территориях и в генерал-губернаторстве установился режим террора, активное участие в поддержании которого принимали отряды этнических немцев, якобы в целях «самообороны». Если вспомнить вторую книгу Гитлера, то станет ясно, что уже в момент ее написания он отвергал идею «онемечивания» представителей других народов, живущих на территории рейха. Вместо того чтобы включить их в массу населения, как это пытались сделать в Эльзасе и Лотарингии после 1871 года, националистическое немецкое государство ставило своей целью «либо уничтожить этот расово чуждый элемент, способный испортить кровь нашего народа, либо удалить его, освободив для нашего народа его земли».
Применение на практике идей фюрера вызывало постоянные стычки между вермахтом (ответственным за порядок и безопасность), гражданской администрацией (на которой лежала обязанность эксплуатации сырьевых ресурсов и отправки польской рабочей силы в рейх) и сил СС и гестапо (стремившихся «удалить» или «уничтожить» нежелательные элементы).
Во время своих поездок по Польше Гитлер, судя по всему, постоянно находил подтверждение своим предрассудкам относительно «низших рас». В самом начале кампании появились приказы, определявшие судьбу поляков и евреев. Широко распространенное мнение о том, что после нападения на СССР в июне 1941 года война приняла качественно иной характер, сегодня представляется совершенно необоснованным. Смертоносные намерения нацистского режима сделались очевидными с начала польской кампании, о чем фюрер специально информировал армейское командование, Браухича и Кейтеля.
Поскольку, как подчеркивал он, вермахт не желает заниматься подобными мерами, надлежит действовать СС и гестапо. Евреев необходимо заключить в гетто, а затем депортировать; аналогичная судьба ожидала в дальнейшем немецких евреев и цыган. Беседы, которые вели между собой Гейдрих, генерал-квартирмейстер Вагнер и Браухич, не оставляют ни малейших сомнений относительно того, чем должна была стать «этническая чистка» Польши. На практике она обернулась, с одной стороны, массовыми перемещениями населения – западные районы Польши предполагалось заселить исключительно немцами-репатриантами из Волыни, Галиции и прибалтийских государств, находившихся в зоне советского влияния, а с другой – массовыми убийствами представителей польской элиты – преподавателей, церковных деятелей, дворянства и офицерства. Вермахт требовал, чтобы меры по «ликвидации» осуществлялись только после установления гражданской администрации; однако, несмотря на протесты некоторых высших офицеров, армия несет свою тяжкую ответственность за политическое уничтожение Польши. Разница между войной в Польше и последовавшей за ней войной против Советского Союза заключалась в том, что «в последнем случае всякое различие между боевыми операциями и политико-идеологической
Утрата влияния вермахта в «фюрерской республике» объясняет то, почему армия вела себя подобным неопределенным образом. Постепенно из одного из «столпов» режима она превращалась в простого исполнителя.
Война против Польше многим открыла глаза на истинную сущность гитлеровского режима. Наглядным тому примером служит следующее событие. 19 сентября, посетив Данциг, Гитлер на несколько дней остановился в казино Сопота. Вместе с ним были Кейтель, Йодль, Риббентроп, Ламмерс, Гиммлер и несколько высокопоставленных штабных офицеров. Предметом беседы стало количество коек для раненых и числа медицинского персонала – врачей и сестер. Одновременно всплыла тема душевнобольных, обсуждавшаяся и раньше, но не с такой остротой. Гитлер вызвал к себе врачей, юристов и политиков, в том числе доктора Леонардо Конти, шефа канцелярии Мартина Бормана и Филиппа Боулера, и предложил им изучить возможность убийства «неизлечимых» больных наиболее приемлемыми средствами. Это был первый случай обсуждения темы эвтаназии как ликвидации людей, «недостойных оставаться среди живых». Некоторые из методов, о которых говорилось в тот день, впоследствии применялись при «окончательном решении еврейского вопроса».
«Странная война» и «превентивные» военные кампании
Во время польской войны штаб Гитлера (ФГК) расположился в железнодорожном составе «Америка», вначале стоявшем в Померании, а затем перебравшемся в Силезию. В нем было от 12 до 15 вагонов, которые тянули два локомотива, не считая двух вагонов с противовоздушными пушками и багажного вагона – они были прицеплены перед вагоном-салоном Гитлера. В самом салоне стоял длинный стол с восемью стульями. Помимо апартаментов Гитлера, в вагоне было оборудовано несколько купе для адъютантов и слуг. За вагоном, в котором ехал Гитлер, следовал «военный вагон» с залом для приема докладов, где стоял большой штабной стол с картами и имелось разнообразное оборудование для обеспечения связи – телекс, радио и прочее.
Обслуживающий персонал штаба, который практически не менялся на всем протяжении войны, включал двух личных помощников Гитлера (Шауба и Брюкнера), двух секретарей, двух кельнеров, дежурного врача (профессора Брандта или его заместителя профессора фон Гассельбаха) и четырех адъютантов: Шмундта, Энгеля, Бредова и Путткамера. Вермахт был представлен Кейтелем и его заместителем, начальником штаба Йодлем, и двумя штабными офицерами, представителями сухопутных войск и авиации; от СС в него входил группенфюрер генерал Карл Вольф, от министерства иностранных дел – посол Вальтер Гевель, вместе с Гитлером сидевший в крепости Ландсберг. Во время польской кампании от армии в ФГК вошли также полковник Николаус фон Ворман, а от авиации – капитан Клостерман. Все они оставались рядом с Гитлером до начала октября. При штабе также работало значительное число офицеров, подчинявшихся полковнику Варлимонту.
Ежедневно в полдень заслушивались отчеты Генерального штаба, что занимало от полутора до двух часов. Около шести или семи часов вечера их рассматривали еще раз, уже в более узком кругу. Докладывал обычно Йодль, кроме «спокойных» дней, когда эта обязанность поручалась кому-нибудь из адъютантов. Наиболее важным считалось утреннее совещание, на котором Гитлер излагал свои соображения и отдавал приказы. До лета 1941 года он редко отдавал прямые приказы, стараясь скорее убедить собеседников. Но после июльского кризиса и особенно после декабря 1941 года, когда фюрер взял на себя роль верховного главнокомандующего, его роль в принятии военных стратегических решений возросла многократно. В последний год войны он предлагал все более детально проработанные тактические ходы – абсолютно нереализуемые. В Польше Гитлер первым делом задавал вопрос: «Что нового на Западном фронте?» И получал ответ от Йодля: «На Западном фронте без перемен». Фюреру – человеку, буквально до мозга костей пропитанному воинственным духом, трудно было это понять. Французские солдаты купались в Рейне и перебрасывались шуточками с немецкими солдатами. Может быть, он был прав, задавался Гитлер вопросом, когда утверждал, что западные демократии будут только делать вид, что ввязались в войну, а на самом деле будут всеми силами стремиться к миру? Его бы это устроило – разумеется, при условии, что условия мира навяжет им он. Вот почему фюрер терпимо отнесся к новым переговорам, затеянным полномочными представителями Геринга (которого он 1 сентября официально объявил своим преемником) и Розенбергом.