Гитлер
Шрифт:
Помимо этих «рациональных» соображений в душе Гитлера существовала еще и тяга к войне, которую он считал мерой всех вещей и важнейшим испытанием в жизни мужчины.
Было бы ошибкой вслед за многими историками считать, что к развязыванию войны Гитлера подтолкнул «кризис системы». Экономику вполне можно было спасти средствами, предложенными Шахтом, например уменьшив расходы и увеличив экспорт, либо заключив соглашение с Англией. Сами немцы, за исключением определенного слоя элиты и особенно твердолобых партийцев, предпочли бы вернуть свои утраченные восточные территории мирными методами. Весь трюк с «великодушно предложенными 16 пунктами» – в последнюю минуту! – был не более чем комедией, предназначенной для немецкого народа (позже Гитлер откровенно признавался в этом), дабы снять с себя ответственность за развязывание войны.
Период 1933–1939 годов
В любом случае, даже если «они этого не хотели», как заметил Вейцзекер в разговоре с французским послом Кулондром, что они могли сделать? Анализ внешней политики Гитлера показывает, что после короткого периода сдержанности именно он принимал важные решения, опираясь на советников и исполнителей.
Часть третья
Военачальник
Глава десятая
Время побед
Нападение на Польшу
Ни Браухич, ни Геринг, ни Гальдер не одобряли вторжения в Польшу. Почему же они не помешали «развязыванию» войны (этот термин получил самое широкое распространение)? Тому можно привести три основные причины. Во-первых, после Мюнхена никакого серьезного заговора против Гитлера не планировалось. Во-вторых, попытки противников режима получить поддержку в Англии ни к чему не привели, так как Чемберлен предпочитал иметь дело с лицами, наделенными реальными полномочиями, а не с персонами второго и третьего разрядов, тем более что те представляли в его глазах прусский милитаризм, считавшийся главным виновником Первой мировой войны. В-третьих, представители высшего командования всех трех родов войск не могли открыто говорить друг с другом (в том числе в присутствии Геринга) и высказывать свои сомнения в правильности избранного фюрером курса. Кроме того, нервная атмосфера последних дней августа и не давала им такой возможности. Вокруг фюрера постоянно крутились партийные бонзы: коричневая форма господствовала повсюду. Единственным, кто еще мог что-то предпринять, оставался Геринг. Он действительно пытался спасти мир, но не решался открыто спорить с Гитлером, боясь обвинений в трусости или, что еще хуже, в измене. Остановить фюрера, одержимого идеей войны, могло только покушение, но в его окружении никто не был к нему готов. В глазах простого народа это сделало бы его мучеником, а его противников – предателями, и, даже если бы покушение удалось, его инициаторы не смогли бы сформировать новое правительство. Поэтому война была неизбежна.
Подготовка к ней шла уже несколько месяцев. Командование каждого рода войск располагало большой свободой в составлении оперативных планов (поскольку существует огромная литература, посвященная стратегии ведения войны и отдельным сражениям, мы не будем подробно останавливаться на этом вопросе, сосредоточив внимание на роли Гитлера). В случае с Польшей фюрер не слишком вмешивался в военные планы. Он лишь попытался, впрочем безуспешно, протолкнуть свои кандидатуры на должности армейских генералов, а также оказать поддержку операциям, разработанным генералом фон Боком – командующим группой армий «Север», которому предстояло расположить войска в Померании и Восточной Пруссии, образовав между ними «коридор», и двинуть моторизованные части вдоль берегов Вислы на Варшаву. Группа армий «Юг» под командованием генерала фон Рундштедта должна была выступить из Силезии и также направиться к польской столице, по пути уничтожая польские войска, двигающиеся из Галиции.
Хотя от внимания польского военного командования не ускользнуло сосредоточение на границе немецких войск, многие его представители вплоть до 28 августа сомневались в неизбежности войны. Министр иностранных дел Бек до последнего мгновения верил, что дело можно уладить мирным способом. В худшем случае,
Тройной удар – аншлюс, захват Судетов и «расчленение» Чехословакии – вызвал в их рядах большую растерянность и не позволил должным образом подготовиться к отражению нападения.
Таким образом, немецкие войска с самого начала захватили инициативу, хотя кое-где терпели поражение, например в местечке Вестерплатте, на подступах к Данцигу. Однако 3 сентября немцам удалось осуществить соединение между Померанией и Восточной Пруссией и к 6 сентября укрепить «коридор». 4-го Гитлер посетил театр военных действий. По оценкам командования, противник потерял свободу действий с первых дней войны. 6-го почти без боя пал Краков. 11-го была захвачена железнодорожная линия Белосток – Варшава. 13-го в Данциг ворвались первые немецкие части, хотя бои в городе продолжались до 19 сентября. 15-го моторизованный корпус Гудериана занял Брест-Литовск. В тот же день пал Белосток. Варшава оказалась в кольце, и немецкий парламентер потребовал сдачи города. Местные военные власти отказались даже принять его. Представляется достоверным, что они поверили упорно циркулировавшим в городе слухам, что французские войска вступили на юг Германии и в Рурской области остановлена работа.
Немцы наступали с поддержкой авиации, которая практически с первого же дня уничтожила все польские самолеты, нарушила железнодорожное и автомобильное сообщение, не позволила польским частям вырваться из окружения, снабжала свои прорвавшиеся вперед отряды и бомбила города.
Окончательно судьба Польши решилась 17 сентября, когда Красная армия перешла восточную границу. В этой ситуации для немцев главным было избежать столкновения с советскими войсками и эвакуироваться с захваченных территорий, которые, согласно пакту от 23 августа, входили в зону советского влияния.
25 сентября началось планомерное сжатие кольца вокруг Варшавы. Люфтваффе привлекла к операции около 1200 самолетов, в том числе тяжелые транспортники, которые сбрасывали на город зажигательные бомбы. Город заволокло густой пеленой дыма, мешавшей артиллерии и авиации находить цели, что вызвало огромные потери среди мирного населения (несмотря на заверения Гитлера, обещавшего, что в ходе войны не пострадают женщины и дети). Имели место также стычки между сухопутными и воздушными силами. Гитлер приказал авиации продолжать атаки, однако потребовал от нее, как и от наземных вооружений, большей прицельности стрельбы. 26 сентября на Варшаву сбросили тысячи листовок, требовавших немедленной капитуляции. Командующий Варшавским военным округом генерал Роммель отправил двух эмиссаров, предложивших объявить перемирие на один день, чтобы провести переговоры. Немцы в ответ потребовали полной и безоговорочной капитуляции. 27 сентября с раннего утра возобновились массированные артиллерийские бомбардировки, и капитуляция была объявлена. 28-го к полудню бои в польской столице, превращенной в груду развалин, прекратились. В плен сдалось около 120 тыс. человек. 1 октября генерал Роммель официально передал свои войска под командование генерала Бласковица. 2 октября немецкая армия во главе с Гитлером вошла в Варшаву. 3-го фон Рундштедт был назначен «верховным восточным главнокомандующим». 13-го была проведена демаркационная линия между советскими и немецкими войсками.
В результате этой первой молниеносной войны погибло 70 тыс. поляков, 133 тыс. человек получили ранения. Точное число пропавших без вести неизвестно. Около пяти тысяч человек погибли в боях против частей Красной армии – число раненых и пропавших без вести также неизвестно. Германия потеряла 11 тыс. убитыми, 30 тыс. ранеными и 4400 пропавшими без вести. Потери СССР составили 700 человек убитыми и 1900 ранеными.
Стремительность победы немцев объяснялась в первую очередь слаженностью действий танковых, пехотных и воздушных подразделений – это было новшество, которое впоследствии доказало свою эффективность в будущих кампаниях. Успеху также способствовала безупречная работа Генерального штаба, быстро и четко отдававшего приказы о проведении боевых операций.