Гитлер
Шрифт:
Однако немецкая авиация к этому времени уже была достаточно ослаблена; самолетам зачастую приходилось взлетать с баз, расположенных далеко от линии фронта; к тому же они подвергались атакам английским «спитфайров» и французских «ДСА» и не смогли выполнить задачу, возложенную на них маршалом. Свою роль сыграла и ухудшившаяся погода. 3 июня авиация получила приказ бомбить самолетостроительные заводы и военно-воздушные базы в окрестностях Парижа.
Поэтому успех операции «Динамо» обеспечила не «забота» фюрера о британцах, а тот факт, что Гитлер и Рундштедт слишком поздно оценили реальную обстановку. Для историка эти тактические и оперативные детали имеют меньшее значение, чем признание того, что Гитлер постоянно поддерживал Рундштедта и заставил Браухича отменить уже отданный приказ. Как заметил
Перед началом второй фазы кампании Гитлер в окружении толпы партийных функционеров посетил Брюссель, побывал на полях сражений во Фландрии, заехал в Лилль и спустился в старые окопы, в которых сам сидел в годы прошлой войны. Кроме того, он принял у себя шефа контрразведки адмирала Канариса и Геббельса. На словах сокрушаясь о несчастной судьбе беженцев, на деле фюрер чувствовал себя прекрасно – лучше, чем когда-либо с начала западной кампании. Недовольство у него вызывал только собственный непомерный аппетит. Похоже, что битвы, кровь и разрушения действительно позволяли ему окунуться в родную стихию.
Мысленно Гитлер уже строил планы на послевоенный период. Голландией, как и Норвегией, будет управлять комиссар рейха австриец Артур Зейсс-Инкварт. Бельгия, по примеру Дании, получит военного коменданта генерала фон Фалькенхаузена, который станет сотрудничать с королем Леопольдом III. Фламандских военнопленных – как лиц «германской крови» – распустили по домам, тогда как валлонцы остались в плену как заложники. Была также освобождена большая часть голландских военнопленных. Фюрер перенес свою штаб-квартиру на юг Бельгии, в местечко, выбранное его адъютантом Шмундтом и Фрицем Тодтом, который с 7 марта был назначен министром вооружений. Именно здесь, в Брюли-де-Пеш, он принимал Браухича и ждал, когда ему сообщат новость о поражении французов.
Утром 5 июня группа армий «В» начала продвижение на юг. 4-й армии удалось расширить плацдарм на другом берегу Соммы, хотя на Эне вначале возникли непредвиденные трудности. Однако несколько дней спустя 15-й корпус 4-й армии вышел к берегам Сены близ Руана и надвое разрезал 10-ю французскую армию. Было осуществлено несколько успешных вылазок в расположение французских частей. Пришло время бросить в бой группы армий «А» и «С». Верховное главнокомандование предпочитало двигаться к юго-западу, Гитлер и Генштаб – к юго-востоку, но и те и другие сходились во мнении, что необходим тактический прорыв по всей линии французского фронта. Это задание было поручено группе армий «А» 9 июня. В тот же день ей удалось, правда с большими потерями, сразу в нескольких местах переправиться через Эну. Теперь стало возможным предпринять более широкое наступление в направлении Марны. ОКГ собрал войска, однако оставалось неизвестным, сможет ли противник построить непрерывную линию обороны от Эльзас-Лотарингии до Парижа. В любом случае, главной целью оставался прорыв этого фронта и последующая переброска быстроходных частей, чтобы отрезать французским войскам, сосредоточенным на востоке, дорогу на запад.
Французские солдаты сражались с ожесточением, однако фронт был прорван на многих участках. 10 июня Вейган был вынужден информировать Поля Рено, что армия близка к полному уничтожению. Правительство и Генеральный штаб укрылись в замках на Луаре. Не только армия была раздроблена, но и само государство разваливалось на глазах. От идеи создания «бретонского чулана» быстро отказались.
10 июня Италия объявила войну Франции. Гитлер еще 30 мая знал, что Италия откажется от нейтралитета; знал он и то, что вступление в войну было предусмотрено на 5 июня. Однако, не желая посвящать Муссолини в детали второй фазы кампании, он посоветовал тому повременить несколько дней – под тем предлогом, что намерен нанести решающий удар по французской авиации. По существу, Германия предпочла бы, чтобы Италия вообще не вмешивалась в войну, хотя и так боевые действия, проводимые ею, носили весьма ограниченный характер. В окружении Гитлера, в министерстве иностранных дел и среди населения отношение к итальянцам было заметно окрашено иронией: их называли «помощникам в сборе урожая». Германские войска подходили к Марне, и 11 июня высшее французское
Страх перед немцами был так велик, что Вейган решился объявить Париж открытым городом. Среди политических и военных лидеров не было единогласия. Следовало ли положить конец кровопролитию? Или слово, данное Англии, не позволяло подписать с немцами ни мирный договор, ни даже перемирие? Черчилль приезжал на заседания союзнического совета 11 и 13 июня – в Бриар, Орлеан и Тур, – но никакого решения так и не было принято. 14 июня французские войска покинули Париж, и генералы Бок и Кюхлер провели часть своих войск под Триумфальной аркой – по мнению Гитлера, это шествие было организовано недостаточно торжественно. В тот же день французское правительство перебралось в Бордо. Здесь со всей остротой встал вопрос: что делать? Подписывать перемирие или продолжать борьбу из Северной Африки?
15 и 16 июня военная обстановка ухудшилась настолько, что 16-го в 23 часа президент республики Альбер Лебрен назначил 84-летнего Петена главой правительства. Это означало победу тех, кто предпочитал остаться в родной стране, над теми, кто считал, что правительству следует укрыться в Северной Африке. Одновременно это означало, что Франция готова обсуждать с Германией и Италией условия заключения мира. Просьба о мире была передана через испанское правительство и папского нунция. В Берлин она пришла 17 июня в 9 часов 15 минут. Французское правительство просило прекращения военных действий, но также спрашивало, какими будут условия мира – весьма необычная процедура. Немецкий посол в Мадриде прислал телеграмму, в которой подчеркивал, что Франция не согласится ни на одну статью мирного договора, «несовместимую с ее честью и достоинством».
Получив это известие, Гитлер, обычно сдержанный в присутствии военных, запрыгал от радости, хлопая себя по ляжкам. Прежде чем дать ответ, от хотел захватить бывшие «имперские земли» до линии «Верден – Туль – Бельфор», порты Шербур и Брест, а также военные заводы в Крезо. Кроме того, он хотел встретиться с дуче и обсудить этот вопрос с ним.
15 июня фюрер поручил Кейтелю заняться подготовкой проекта договора о перемирии, взяв за образец текст 1918 года, подразумевавший тотальную оккупацию всей страны. Проект, выдвинутый ОКГ, отличался большей умеренностью и требовал лишь земли в долине Роны, отказываясь от территорий Центрального массива. 17 июня в спор вступил Гитлер; как выяснилось, он просил еще меньше. Затем к работе подключилось министерство иностранных дел. Наконец, все проекты были представлены фюреру.
18 июня во время аудиенции в Мюнхене дуче потребовал для себя территории к востоку от Роны, Корсику, Тунис, Французский берег Сомали, а также ряд стратегических пунктов – Алжир, Тунис и Касабланку. Кроме того, он желал, чтобы ему были переданы французский флот и авиация. Гитлеру стоило немалых трудов убедить его отказаться от этих непомерных требований, которые сделали бы заключение перемирия невозможным. Между тем он по многим причинам горячо желал этого договора. Главным образом, он стремился помешать правительству Петена продолжать войну за пределами Франции на стороне Великобритании. Кроме того, он боялся, что французский флот, укрытый в портах Мер-эль-Кабир, Бизерта, Александрия, Портсмут и Плимут и совершенно не пострадавший, попадет в руки к англичанам и усилит их способность к сопротивлению. Он надеялся, что, лишенная своего «континентального меча», Англия согласится на «почетный мир» и пойдет с ним на переговоры.
После аудиенции состоялась дискуссия, в которой приняли участие министры иностранных дел обеих диктатур, начальник Генштаба, Кейтель и заместитель командующего итальянской сухопутной армией генерал Марио Роатта. Обсуждались все те же темы: необходимость переговоров с правительством на месте и нейтрализация французского флота. Согласно последним исследованиям, поднимался также вопрос о полном окружении Швейцарии, что не исключало, в случае трудностей с перемирием, ее оккупацию летом 1940 года. С этой целью были предприняты некоторые меры.