Главная роль 3
Шрифт:
— Доклад Синоду пришли почитать, — велел Император и скривился. — Жиды…
— Жид тоже человек, — пожал я плечами.
Нацист, конечно, и как-то многовато семитов на верхушке социальной пищевой цепочки, но Империя работает только тогда, когда в ней хорошо жить вообще всем, а не кому-то одному.
— Ступай теперь, — сделав жене рукой знак остаться, велел мне царь.
— Спокойной ночи, — поднялся я на ноги и направился к выходу, — Спокойной ночи, мама.
— Доброй ночи, — вполне радушно улыбнулась она мне.
Ключевая задача успешно выполнена — Великий План царем услышан, и Александр уже никуда от него не денется — будет сутками гонять в голове,
Я вошел в свои покои, слуги отработали, и я улегся в приятно прохладную постель. Синод, полагаю, Победоносцев уже «построил» — увиденного не развидеть, и, ежели не плошать, духовная компонента Империи будет за меня. Церковь — великая сила, но от табакерки она не защитит. Что ж, буду, как и велено, прикидываться валенком и не отсвечивать, параллельно начав выстраивать стену из надежных людей. Госсовет… Полезно познакомиться и посидеть там в качестве свадебного генерала.
Раздался цокот коготков по мрамору, и ко мне запрыгнул доселе дремавший в корзинке под окном Арнольд, метко лизнув щеку шершавым языком.
— Здравствуй, малыш, — улыбнувшись, я потрепал его по голове, снял с груди и положил на свободное место. — Лежать.
Покрутившись на месте, щенок свернулся калачиком. Спокойной нам ночи.
Глава 15
Георгий покинул спальню, и Император остался наедине с женой. Дагмара, потеряв необходимость держать лицо — а держать его перед детьми пусть и не так важно, как перед подданными, но все-таки нужно — заплакала вновь и бросилась к мужу, опустившись перед кроватью на колени и положив его ладонь на свою мокрую щеку:
— Саша, неужели ты просто смиришься с тем, что наш сын хочет разрушить все, чего ты достиг с таким трудом?
Погладив супругу по ладони, Александр горько усмехнулся:
— Посмотри на меня, любимая. Какой из меня такого Император?
— Не говори так! — жалобно воскликнула Дагмара. — Ты обязательно… — не в силах соврать даже себе, закусила губу.
— До самой смерти я буду прикован к постели, — безжалостно ответил царь. — Но даже без перелома я чувствовал, что мое время уходит. Когда меня не станет, Георгий все равно поступит так, как хочет — передать право наследования Мише я не могу ни по закону, ни по велению сердца. Вспомни, что говорил наш так неожиданно повзрослевший мальчик — он «получает от управления Империей огромное удовольствие». Знаешь, кто еще из Романовых не считал правление бременем?
— Павел, — скривилась Дагмара.
— Павел долго ждал, — кивнул Александр. — И, получив корону, наворотил дел, из-за чего плохо кончил. Я имел ввиду Петра — ему править Империей было очень интересно, и это вылилось в великие перемены, плодами которых мы пользуемся до сих пор.
— Его интерес угаснет, как только он поймет, насколько тяжела ноша, — парировала Императрица.
— Ты же слышала, — улыбнулся царь. — У нашего мальчика есть План. Даже если он устанет, от плана не отступится — упертый. У меня,
— Его убьют, — шмыгнув, отчаянно вцепилась в последний аргумент Дагмара, которой очень не хотелось терять без дураков любимого сына.
Кровь — не водица, и пусть новый Георгий походил на прежнего лишь манерами и красотой, она чувствовала, что он ей не чужой, и хотела ему только лучшего.
— Его убьют, если я прямо завтра напишу отречение в его пользу, и он начнет воплощать свой план, — сняв со щеки Императрицы руку, он нежно сжал ее ладошку. — А если мы с тобою встанем за его плечами, направляя и оберегая — все будет хорошо. Прошу тебя, любимая — помоги ему так, как помогала мне все эти годы. И не жалей моих реформ — для человека, который никогда не желал трона, я сделал даже больше, чем мог. Жаль, что этого недостаточно, но Георгий — наша плоть и кровь. Из него выйдет замечательный Император, и самое мудрое, что мы можем сделать — оказывать ему поддержку, покуда у нас хватает сил.
Утерев слезы платком сына, Дагмара посмотрела на вензель «Г. Р.», улыбнулась — в конце концов, сила характера и таящиеся в голове сына бесчисленные сокровища вызывали у нее материнскую гордость — и решительно кивнула:
— Я сделаю для него все, что в моих силах.
Поцеловав мужа в щеку, она хихикнула:
— Знаешь, наш мальчик — самый чудесный человек на свете, но я ни разу не видела никого, кто настолько не приемлет спиритов! Представляешь, он даже не посетил сеанса Марко, но уже заранее заклеймил его шарлатаном и пообещал разоблачить.
Александр сеансы придворного медиума тоже посещал, и, к немалому своему смущению, так и не разобрался, где именно его обманывают, а потому обрадовался:
— Непременно дай ему попробовать!
— А это — Машенька, — представил Андреич маленькую семилетнюю девочку с забавными веснушками на лице, наряженную в кремового цвета платьице. — Младшенькая наша.
Кроха изобразила очень правильный книксен, вызвав у меня улыбку:
— Доброе утро, Ваше Императорское Высочество! Личное знакомство с вами — величайшая радость для меня.
Какая воспитанная маленькая леди тут у нас!
— Как и для меня, уважаемая Мария Андреевна, — отозвался я.
Малый возраст младшей дочери Андреича объясняется поздней его женитьбой — в тридцать пять лет, на восемнадцатилетней дочери одного из дворцовых поваров. Ныне Клавдии Павловне почти сорок, и больше, полагаю, детей они не планируют — и так восемь штук. Старший сын одет в мундир гвардейского лейтенанта, старшая дочь прибыть не смогла — живут с мужем в Тамани, он там на черноморском флоте служит. «Средние» дети — двое мальчиков и три девочки — тоже пристроены: первые учатся в университете, не без оснований рассчитывая на карьеру в государственных структурах, а девочки-погодки — в Смольном, так же не без оснований рассчитывая на хороший брак. Старшая из троицы уже у мамы, во фрейлинах ходит — Андреича любят все, и за дело!