Главное управление
Шрифт:
– Ага! Ворюга застенчивый!
Дима скорбно поиграл складками обвисших от недоразумений последних дней щек.
– Тут он мне кое-что интересное порассказал, – вновь вклинился в разговор Вадим. – Когда его «чехи» похитили, то отвезли на свою базу в Барвиху. А ведь мы этой базы не знаем.
– В багажнике меня везли, – поторопился добавить Дима услужливо. – С мешком на голове. Ну, а в мешке дырка небольшая. Так я когда из багажника… То есть когда меня… Вот. И смотрю так в амбразуру эту, а местность знакомая, я мимо часто проезжал, магазин еще на углу и студия загара. «Зебра» называется, потому хорошо запомнил… Смешно, да? – Он хихикнул привычно, но поддержки не нашел и продолжил виновато: – Ну, когда в подвал вели, троих видел абреков, все с «калашами», а потом крышка захлопнулась…
– Что ж ты про «калаши»-то молчал? – не выдержал я. – Это же целое дело.
– Ну, подумаешь – автоматы…
– Продолжай, – наклонил Вадик свой непреклонный борцовский затылок, переходящий в литую шею.
– И вот начал слышать я голоса, – воздев глаза в потолок, сказал Дима.
– То есть? – на мгновение оторопел Акимов.
– Ну, звуковые волны проходили через края люка…
– Ага…
– Говорили, что приедет их старший, какой-то Иса. Через две недели… О! – ткнул пальцем в висевший на стене календарь. – Уже, значит, через три дня. Ну, я так понял, герыча привезут на базу, и надо готовить наличные под расчет.
– Ну! – торжественно выпятил грудь Вадим. – Это Диме многое прощает, коли окажется истиной.
– А что потом было? – спросил я.
– Потом бензопилой грозили…
– Еще о чем они говорили?
– А, да все невнятно… К тому же они то по-своему, то по-русски… Трудно стыкуется. А когда еще с мешком на башке да в подвале… – И он шмыгнул носом сокрушенно.
– Ну ладно, дальше – наши дела, – подытожил я, вставая с табурета.
Заперев Диму в конспиративном логове ЧК изнутри, вышли на улицу, усевшись ко мне в машину.
– Можем обойтись без расходов, – сказал Вадим. – Всем все понятно? Или пояснить?
Мы с Акимовым молчали. Нам все было понятно. Завтра с утра Акимов оформит официальное заявление Димы, и с ним я пойду к генералу. Аргументы таковы: во-первых, планируется весомая операция, во-вторых, существует агент на перспективу, готовый указать адрес секретной чеченской базы, но агент, увы, погряз в грехах, и дело за малым – звонком Решетова начальнику ГУВД Москвы, дабы тот утихомирил муровцев.
– В крайнем случае посадим дружков Димы, – произнес Акимов. – Если уж нужны жертвы на алтарь. И закроем еще одно дело.
– А их показания? – выразил я сомнение. – Сдадут ведь Диму…
– Какие еще показания?! В тюрьме устроим их, как на курорте, срок – по минимуму, на зону придут с воровской малявой… Мало? Они еще и приплатить должны!
– Да и приплатят, – поддакнул Вадим.
– Значит, завтра мне в пасть ко льву?
– У тебя должность такая, брат.
На прием к Решетову я попал только к вечеру следующего дня. Генерал выглядел утомленным, мысли его, чувствовалось, витали где-то вне Управления, но по мере моего доклада он постепенно возвращался сознанием к делам насущным, хватко улавливая нюансы ситуаций и расставляя ловушки вопросов.
– И сколько они украли в общей сложности?
– Изрядно.
– Что значит« изрядно»?
– Дело в МУРе, а жулики, пока не припрешь, правды не скажут. А как их припрешь, если дело в МУРе?..
– Он просит гарантий? Ну, дайте их. На словах.
– Я верю, что он действительно пригодится нам в дальнейшем как агент…
Недоверчивый прищур. И хлесткий вопрос:
– И много шерсти с овцы состричь решили?
– Если так будет поставлен вопрос, все пойдет на нужды Управления, товарищ генерал.
– Знаешь, Юра, – он откинулся в кресле, – мой нюх не обманешь, есть тут еще одно дно, есть, чувствую. Чего ты мне извилины мозга шпаклюешь? Или колись, или иди себе… И передашь агента своего нашим экономистам, понял? Они с ним торговаться не станут. Тоже мне, хранитель секретов выискался! И сколько украл, и где у чеченов база – все выложит! Я лично проконтролирую.
– Тут есть нюанс, вы правы, – сказал я, чувствуя, что, еще мгновение, и – конец всем нашим интригам и Диме заодно. – Его родственник – ответственный офицер МВД.
Решетов рассмеялся: коротко и хрипло, с демоническим торжеством.
– И кто таков?
– Маркелов.
– Из секретариата? Ах, вот как. Ну, – хмыкнул, – теперь конструкция в пазы уместилась, теперь верю. Бойкий мальчонка Маркелов, наслышан. Мастеровой мелких интриг. Далеко не пойдет, но в деловых полканах досидит до седин. Или до плеши. – Усмехнулся словно бы сам над собой. – Да, крепко ты своего кореша Маркелова этим агентом за яйца прижмешь. На всю его оставшуюся жизнь. В поденщине он теперь у тебя. – И не отрывая от меня бесстрастно выслушивающего эту нелицеприятную тираду взора, где вспыхивающая насмешка сменялась ледяным безразличием, снял трубку, сквозь зубы распорядился:
– Люда, с начальником ГУВД соедини…
А мною овладело стылое, безразличное презрение к этаким умопостроениям шефа, составлявшим, вероятно, один из стереотипов его мышления. Мне и в голову не могла прийти столь подлая мыслишка. Вот оно – мусорское сознание, построенное на шантаже, двуличии и выкручивании рук ближнему. Мне невольно вспомнились мои прошлые вертлявые дознаватели и следователи с их каверзами, и всколыхнулась в душе темная, привычная ненависть безответного арестанта к чванливым вертухаям.
Дуализм. Морали и текущего бытия.
Между тем, оперируя небрежными рублеными фразами, Решетов в два счета разрешил все проблемы со своим генеральским собратом. Брякнув трубку на рычаг, подытожил:
– Дело из МУРа заберешь к нам завтра. Дальше химичьте сами. Но если там группа, кем-то надо пожертвовать. Благотворительность – категорически не наш профиль.
– Само собою…
– А теперь присядь. – Кивнул мне на стул, а сам встал из кресла, подошел к одному из шкафов, раскрыв дверцы секретера, вытащил бутылку американского виски, лед из стоящего внизу холодильника, плеснул желтого кукурузного самогона в рюмки, покрутил в сильных узловатых пальцах хрустальную граненую ножку и выдохнул почти смиренно: