Главное управление
Шрифт:
Акимов и Баранов торжества своего компаньона не разделили, увлеченно рассматривая метровых акул, степенно проплывающих взад-вперед в опоясывающем две стены огромном аквариуме, декорированном разноцветьем искусственных кораллов.
– Пусть девочки побудут на кухне, – попросил я Алика. – А вы, – жестом подозвал соратников, – потом рыбками налюбуетесь…
Алик не без огорчения оторвался от красотки, чей халатик распахнулся, обнажив твердые и упругие, без намека на силикон, загорелые груди.
– Никаких побед и никаких правильных направлений я покуда не вижу, – произнес я, когда собрание уселось в кресла за сервировочным столиком. – Стратегия единоличного захвата рынка – это поражение. Поражение после длительной дорогостоящей войны.
– Ну-ка, – недовольно вытянул губы Алик.
– Мы должны помириться с «Днепром», взяв его под контроль, – сказал я. – Мы потеснили его, выиграв время и захватив площади. Теперь настал момент закрепиться на плацдармах и начать переговоры.
– Это еще с какой стати? – Во взгляде Алика, обращенном на меня, сквозила открытая неприязнь и подозрение.
Я передал ему папочку, полученную из стана конкурентов.
Алик, скептически щурясь, пролистал ее. Сказал равнодушно:
– Ну… это ваши проблемы. Вопрос закрываете вы, за что вам и платится. Конечно, компромат серьезный, я готов пойти на дополнительные траты по его нейтрализации…
– «Днепр» передал эту бодягу в ГэБэ, – не моргнув глазом соврал я. – Но там мы договоримся. Дело в ином. Договариваться придется постоянно. С разными людьми, с оглядкой на кадровые перемены. А с переменами – чехарда. Только успевай доставать кошелек. Далее. Мы опираемся на Москву, «Днепр» – на федералов. И – воюем за доступ к телу и к мозгам вице-мэра. Но есть еще и мэр. С идеей создания собственной компании, которой не потребуются кредиты и откаты. И она будет лидером хотя бы в проекте возведения Делового центра. Куда стремишься и ты, Алик. Но помешать мэру ты не в состоянии. Мешать ему не станет и его заместитель. То есть твои интересы он сможет защищать только на второстепенных площадках. И уже завтра придет к мысли, что ему нужен «Днепр». Опекая двух больших игроков, он получает с обоих, а нарастить свою мощь вдвое ты не сумеешь. Зачем же вице-мэру терпеть ущерб? И зачем ему подставляться под напор антимонопольной политики? А вот когда у него под руками два мощных конкурента, якобы враждующих, снимаются и упреки в его пристрастности и куда легче увязываются вопросы будущей конфронтации с третьей серьезной силой. Так что оголтелая коммерция без привязки ее к политике и соблюдению приличий – обречена.
Акимов и Баранов смотрели на меня, уважительно и удивленно покачивая головами. Эту речь я не готовил, в свои соображения их не посвящал, и соратнички думали, что дело обойдется лишь обременением Алика на расходы, связанные с выявленным уголовно-экономическим компроматом.
– Но тогда надо как-то выйти на «Днепр», утрясти наши прошлые недоразумения… – промямлил Алик. – Разве такое возможно? Я бы не простил… А как перепрограммировать нашего шефа?
– А вот это – мои задачи, – сказал я твердо.
Собственно, первая задача по замирению с «Днепром» уже была решена, а сложностей в убеждении вице-мэра возвратить под свое крыло очерненную покойным интриганом компанию, а вместе с ней и утраченный доход не предполагалось.
– Плохая у нас будет дружба домами, – раздосадовался Алик.
– Но такова концепция, – сказал я. – Посмотри на агентские банки мэрии. Их два: Гуслинского и Ходоровского. Думаешь, им нравится такой тандем? А принцип прост: разделяй и властвуй. Не хочешь разделяться – четвертуем. Но и этот тандем ненадолго. По мнению мэра лучше иметь свой банк. И его создание – дело решенное. Как и слово «Москва» в его названии. В качестве существительного или прилагательного. Подберется для него и подходящий офис на перекрестках столбовых магистралей. В каком-нибудь небоскребе. Офис займет там этаж-два, но на крыше будет сиять цветом кремлевских звезд наименование банка, а от того вся монументальность здания одухотворится принадлежностью к расположенной в нем структурке…
Алик изучающе, с некоторой даже озабоченностью взирал на меня. Думаю, его обескуражила как моя лексика, так и логический анализ, несвойственные стереотипам милицейского функционера.
– Мне нужна хорошая охрана, – переменил он тему. – Дело в том, что у меня своя частная лавочка, и ребята там добросовестные, но мне милее обезьяны в форме, с удостоверениями и с оружием. С оплатой не обижу. – И он вновь смачно выдохнул в далекий потолок клуб дыма с химическим фруктовым ароматом. Уточнил: – Три сотни зеленых каждому за сутки.
– Все сделаем, – сказал я, припомнив, что накануне мне плакался командир нашего комендантского взвода, сетуя на текучку кадров из-за низкой зарплаты наших вертухаев и их неспособности приработать где-то на стороне. Аналогичная ситуация угнетала и подразделение спецназа.
– Но чтобы сзади на форме была нашивка «ОМОН», а оружие – автоматы! – заключил Алик тоном, не терпящим возражений.
– На нашивке будет «СОБР», это круче, – сказал я, думая, что делаю благое дело, давая возможность подработать бедному служивому люду. – А зачем непременно автоматы?
– Я так хочу!
Ответ в стиле капризного купчика, не возразишь.
– Значит, будут автоматы… – пожал я плечами.
Алик удовлетворенно потянулся, отставил кальян в сторону и последовал в туалет.
– Ты чего? – Акимов покрутил пальцем у виска. – Кто им в неслужебное время?..
– Кто им в неслужебное время запретит ездить с муляжами каких угодно стрелялок? – перебил я. – Хоть автоматов, хоть пулеметов…
Ответом мне было сдержанное ехидное ржание с ноткой злорадного понимания.
– А рядовых сотрудников надо поддержать, – сказал я, вставая. – Ну, веселитесь, а мне пора. Вам завтра хоть с какой головой вставать, а мне ею думать надо. И не веять перегаром на вице-мэра, а на жену – чужой женской парфюмерией.
– Много теряешь, – сказал Акимов.
– Неизвестно, что вы приобретете, – урезонил его я.
Через два дня президента «Днепра» моими усилиями благосклонно приняли в мэрии, к следующему вечеру позиции на рынке были поделены, и теперь на меня легла обязанность координирования дальнейшего взаимопонимания всех замирившихся сторон. Естественно, не за просто так.
Скрепя сердце Сливкин вручил мне именной «Стечкин». Новенький, лоснящийся, приказ на выдачу которого им был выклянчен у министра. Слово свое он сдержал, но наградное оружие вручал мне с кислой рожей. Ему болезненно претило мое возросшее влияние над лидерами строительных корпораций и прямой контакт с их крышей, но отодвинуть меня в сторонку или подмять мои контакты под себя теперь он не мог. Я стал недосягаем для всех его вероятных инсинуаций. Снять меня с должности, согласно иерархическим уложениям, сподобился бы лишь министр; гадить мне по службе означало противопоставить себя как всему коллективу оперов, так и нашим общим покровителям; да и какая выгода родилась бы во вражде со мной? А вот выродилась бы – наверняка.