Главный процесс человечества. Репортаж из прошлого. Обращение к будущему
Шрифт:
Я пропускаю один абзац, прошу вас тоже пропустить его. Читаю дальше:
«Мы вынуждены устранить евреев также и из военной промышленности и с заводов, имевших военно-хозяйственное значение, если их использование не вызывалось исключительно важными соображениями военного характера. Евреи в этих случаях будут сосредоточены в больших лагерях и оттуда в дневное время будут отправляться на работу на военные заводы. Рейхсфюрер СС, однако, желает, чтобы и эти евреи были устранены с заводов. По этому поводу он, Крюгер, вел разговоры с РСХА и предполагает, что это желание рейхсфюрера не может быть выполнено в полном объеме. Среди рабочих-евреев имеются специалисты, механики по точным работам и прочие квалифицированные рабочие, которых нельзя сегодня без всяких последствий заменить поляками».
Я обращаю ваше внимание особенно на следующую фразу:
«Поэтому он просит доктора Кальтенбруннера доложить об этом рейхсфюреру СС и просить его, чтобы он отказался от устранения этих рабочих-евреев. На заводах остались наиболее выносливые в физическом отношении евреи, так называемые маккавеи, которые отлично работают. Кроме них, работают также женщины, в отношении которых установлено, что они сильнее евреев. К такому же заключению мы, впрочем, пришли и во время ликвидации Варшавского гетто. Выполнение этой задачи было сопряжено с большими трудностями».
Я опускаю одну фразу и привожу следующую: «Есть сведения, что в этом случае евреи также защищались до последнего с оружием в руках от СС и полиции».
Не свидетельствует ли это место о том, что Крюгер расценивал вас как своего начальника и тогда, когда большинство евреев в Польше уже было умерщвлено и осталось очень небольшое количество хороших специалистов, умерщвление которых могло причинить большой ущерб промышленности. Крюгер обратился через вас, как своего начальника, к Гиммлеру с тем, чтобы сохранить жизнь евреев, оставшихся в живых. Не свидетельствует ли это о том, что Крюгер расценивал вас как своего начальника и действовал через вас?
Кальтенбруннер: Нет, господин обвинитель, этот документ доказывает нечто совсем иное. Во-первых, автор его сам говорит здесь, что эвакуация Варшавского гетто уже была произведена к этому моменту. Во-вторых, он говорит, что он просил меня пойти к Гиммлеру и сделать представление. О чем я говорил с Гиммлером, здесь, однако, не сказано. О том, что я тогда в первый раз мог ясно заявить Гиммлеру: «Теперь я знаю, что происходит», и о том, как я выступил против происходящего, об этом тоже ничего не сказано в документе. Сейчас мне должна быть предоставлена возможность дать объяснения и доказать, что я выступал против проводимых мер; если вы при допросе Франка или свидетелей…
Смирнов: Минутку, вы уже говорили об этом, подсудимый.
Кальтенбруннер: Я еще не кончил… Вы не можете ведь, с одной стороны, обвинять меня в том, что я знал об этих вещах, а с другой стороны, – не дать мне возможности сказать, как я на это реагировал. Лишь в последние два года войны я был в состоянии знакомиться с происходящим в империи, а позже, к концу войны, и в генерал-губернаторстве…
Смирнов: Минуточку. Но почему все-таки Крюгер действовал через вас?
Кальтенбруннер: И затем в этом документе совсем не указано, в качестве кого я там был. Он ни одним словом не говорит о том, что я был там в качестве его начальника по линии полиции. Он знает лишь одно, что я в качестве начальника службы информации часто, как само собой разумеется, приходил к Гиммлеру с докладом, и он просил меня доложить и по этому вопросу. Но Крюгер был, как действительно написано в этом документе, статс-секретарем безопасности в генералгубернаторстве, как таковой он подчинялся генерал-губернатору и…
Председатель: Вы говорите слишком быстро и произносите речи, не отвечая на вопросы.
Кальтенбруннер: Как статс-секретарь по линии полиции в генералгубернаторстве он подчинялся непосредственно Гиммлеру.
Смирнов: Я вас прошу ответить коротко: просил ли вас Крюгер представить отчет Гиммлеру по данному вопросу или нет? Это все, о чем я вас спрашиваю.
Кальтенбруннер: Насколько я знаю, на этом совещании присутствовало много чиновников администрации и каждого, кто был близок к фюреру или Гиммлеру, кто-нибудь о чем-нибудь просил…
Смирнов: Я вас прошу ответить на вопрос, «да» или «нет». Просил он вас доложить или нет?
Кальтенбруннер: Этого я не знаю.
Смирнов: Не знаете? Тогда я вам задам второй вопрос…
Председатель: (обращаясь к подсудимому): Что вы ответили на последний вопрос? Я Вас (обращаясь к обвинителю) попрошу повторить последний вопрос.
Смирнов: Просил ли Крюгер Кальтенбруннера доложить об этом Гиммлеру. Я спрашивал подсудимого об этом.
Председатель: Я хотел бы, чтобы подсудимый ответил на ваш вопрос. Скажите ему, чтобы он Вам ответил. Не задавайте ему два вопроса, Вы слышите, что я говорю?
Смирнов: Да, господин председатель.
Председатель: Задайте ему один вопрос и добейтесь, чтобы он на него ответил.
Смирнов: (обращаясь к подсудимому): Просил ли Крюгер доложить Гиммлеру о невозможности уничтожения всех квалифицированных рабочих-евреев и как тот отнесся к этому?
Кальтенбруннер: Возможно, что он просил меня, но ни в коем случае не как начальника, вы должны уяснить себе, какое количество людей там собралось. Это явствует также из дневника. Я был там не как начальник полиции безопасности или начальник Крюгера. Крюгер, как и энное количество людей…
Смирнов: Если вы, подсудимый, занимались только информационной работой, как вы говорите, и, кроме информации, ничем больше не занимались, то считаете ли вы подкуп выборов в Иране и получение на эти цели от Риббентропа миллиона туманов для посылки агентам относящимися к чисто информационной работе?