Главный свидетель

Браун Сандра

– Господи, – воскликнула Рики Сью, – так или эдак, тебе все равно крышка!

– Именно. Поэтому я не могла пойти на риск и снова связаться с федеральными властями. Попытку можно повторить, лишь находясь на приличном расстоянии. В то же время я единственный человек – не член «Братства», который в курсе всех их грязных делишек. Ясно, что я постараюсь на них донести и по этой причине – они сделают все, чтобы мне воспрепятствовать. Думаю, мне нужно перейти на нелегальное положение до тех пор, пока всех этих ублюдков не арестуют и не предъявят им официальное обвинение, которое исключает возможность оказаться на

свободе, даже под залог.

Бабушка крепко сжала руку Кендал. От волнения на ее лице резко обозначились морщины.

– Да, ты права. Пока они на свободе, твоя жизнь в опасности.

– И куда же ты поедешь? – секунду помолчав, спросила старая дама.

– Представления не имею. Но хочу взять тебя с собой. Ну пожалуйста, бабушка, – под конец взмолилась Кендал, увидев протестующий жест. – Возможно, я не выйду «из подполья» В течение нескольких месяцев и мне просто необходимо, чтобы ты была рядом – и не только ради моей пользы, но и для твоей собственной. Они постараются добраться до меня через тебя. Ты тоже должна ехать.

В течение часа она пыталась убедить бабушку отправиться в путешествие, но без всякого результата. Бабушка стояла насмерть.

– Без меня тебе будет проще скрываться.

Кендал даже просила Рики Сью повлиять на старушку, но та неожиданно приняла противную сторону:

– У тебя котелок не всегда варит, как надо, детка. Твоя бабка права. Ты, к примеру, можешь изменить цвет волос, напялить солнечные очки, одеться по-другому, то есть изменить внешность до неузнаваемости. А вот женщине преклонных лет, как твоя бабушка, трудно сменить обличье.

– Кроме того, – вставила та, – ты знаешь, что я всегда желала умереть у себя дома, чтобы меня похоронили рядом с дедушкой и твоими родителями. Когда настанет мой час, не хочу оказаться на чужбине и быть погребенной рядом с незнакомцами.

У Кендал не нашлось достаточно веских аргументов, хотя она обычно поругивала бабушку за разговоры о смерти в столь торжественных выражениях, что казалось, та уже на смертном одре.

В ту ночь Кендал и бабушка спали на одной кровати, в то время как Рики посапывала на соседней. Всю ночь Кендал обнимала бабушку, и они тихонько перешептывались, вспоминая старые добрые времена и изредка приглушенно хихикая. Они переговорили обо всем – о родителях Кендал, о дедушке. Впрочем, никого из них Кендал не помнила. Она знала всех только по рассказам, но описания и характеристики бабушки были столь точны, что те представали перед Кендал, словно живые.

– Принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, похоже, мы действовали правильно, ведь так? – спросила старушка, похлопывая Кендал по руке.

– Абсолютно правильно – и даже лучше, бабушка. Мне необыкновенно повезло, что у меня есть ты. Тыже всегда любила меня больше, чем родители любят своих детей.

– Да уж, считаю, душевного тепла ты получила предостаточно.

– Правда, это правда, – прошептала Кендал в сильнейшем волнении.

– Правда, да не совсем: Как и любому ребенку, тебе бы не помешали любовь и понимание отца и матери, но ты оказалась лишена родительской ласки. – Она повернулась к внучке и потрепала Кендал по щеке прохладной и влажной ладонью, испещренной морщинами и старческими пятнами.

– Тебе не за что винить себя. Перед Богом и людьми ты чиста, поэтому не сетуй на жизнь, а наслаждайся.

– Вряд

ли мне это удастся после того, что случилось.

Лицо бабушки озарилось улыбкой старой и умной прорицательницы, увидевшей что-то недоступное никому другому в хрустальном шарике гадалки.

– Ты пройдешь через все и выживешь. Ты, Кендал, всегда была любознательной и отважной девочкой, а те испытания, которые выпали на твою долю, только закалили твой характер. Еще в родильном доме, ты – в отличие от своих спящих в люльках подруг и товарищей – с интересом осматривалась по сторонам, не желая спать. Там я и сказала твоей матери, что из тебя получится особенная женщина, не такая; как все – и, знаешь, с тех пор мое мнение не изменилось.

Глаза бабушки в темноте загадочно блеснули.

– Ты создание уникальное и судьбой тебе уготованы удивительные подарки. Потерпи немного и увидишь, как я права.

На утро маленькая компания в номере мотеля, казалось, покорилась судьбе и приготовилась с мрачноватым фатализмом сносить ее удары.

Бабушка сунула Кендал конверт с банкнотами. Внучке пришлось несколько смирить гордыню, соглашаясь принять подобный дар, но выбирать не приходилось.

– Я верну деньги, как только где-нибудь осяду и найду работу.

– Ты ведь знаешь, что все мое – твое. И на предмет того, что я сняла крупную сумму со своего счета в банке не беспокойся. Эти денежки я хранила дома и прятала их по разным укромным уголкам в течение десятилетий.

– Ого! Вы дальновидная старушка, – Рики Сью одобрительно похлопала бабушку по спине. – Мне по душе ваш стиль, бабуля.

У Кендал потеплело на душе, когда она увидела такое понимание и дружескую поддержку Рики Сью по отношению к бабушке. Теперь она не сомневалась, что бабушка в надежных руках, коль скоро останется на попечении ее лучшей подруги.

– Я позвоню, как только появится возможность, – пообещала Кендал. – Не исключено, что не смогу долго разговаривать даже при удачном стечении обстоятельств. Вполне возможно, ваши телефоны будут прослушиваться. – Заметив испуг на любимых лицах, она добавила: – Конечно, надо надеяться на лучшее, но не стоит их недооценивать. Будьте чрезвычайно осторожны.

Ей до смерти хотелось рассказать бабушке и Сью о ребенке, которого она носила под сердцем, но решила пока промолчать. В противном случае, они лишь сильнее разволнуются и не ровен час, узнав о ее беременности, навалятся и постараются отговорить от побега в неизвестность, а она, поддавшись на уговоры, и в с самом деле возьмет, да и останется.

И вот настала печальная минута расставания. Кендал до боли в груди прижалась к бабушке, стараясь навсегда сохранить в душе ее образ и запомнить запах и легкость хрупкого тела.

– Бабуля, я люблю тебя. И постараюсь вскоре вновь объявиться.

Старушка подтолкнула ее к двери, но перед этим посмотрела долгим взглядом:

– Я тоже тебя люблю, детка. Очень люблю. Будь счастлива. – Похоже, бабушка решила распрощаться надолго. Кендал вдруг представила себе, что больше никогда ее не увидит и неудержимо захотела броситься ей на грудь, зарыдать в ее объятиях и больше уже никуда не уезжать. Но, подняв глаза на старушку, Кендал устыдилась своего малодушия и постаралась изобразить некое подобие бодрой улыбки.