Глаз ведьмы
Шрифт:
Хотя какое, к чертям, облегчение? Нашел себе верную примету, дурачок: они спокойно перережут горло, даже если ты никого не видел! Гарантия жизни — деньги!
— Ну, если вы все понимаете, то должны быть готовы заплатить за свою жизнь и свободу. Или, может быть, я ошибаюсь?
— Нет, почему же, — Зайденберг облизнул пересохшие губы. «Хозяин» щелкнул пальцами — один из охранников тут же подал пленнику стакан холодного сока. — Почему же, — повторил Лева, возвращая пустой стакан. — Вы не ошиблись, но хотелось бы знать, представляете ли вы мое истинное финансовое положение?
— Вполне, — заверил «хозяин». — Думаю, пять миллионов долларов вас окончательно не разорят. Если станете упрямиться, то придется выложить семь.
— Нечего выкладывать, — угрюмо проворчал Зайденберг. Почему все вымогатели до тошноты похожи друг на друга и ведут одни и те же разговоры? — Меня обманули и обокрали, когда я собирался уехать за границу, а буквально вчера группа неизвестных уголовников заставила меня отдать последнее. Сожалею, господа, но вы немного опоздали!
— Ну, ну, не надо серчать, а тем более лгать. Денежки у вас, Лев Маркович, имеются, и вы их отдадите нам, если не хотите попасть в лапы российского правосудия и отдать все алчным государственным чиновникам. Нет, я понимаю, есть другой путь — в психушку, но там все до капли высосут врачи. Поверьте, они отлично умеют выкачивать деньги, а психушка не лучше тюрьмы, а то и похуже. Есть и третий путь: к пыткам и принуждению раскошелиться. Но самый лучший — первый.
— На ваш взгляд, — парировал Лева. — Предположим, у меня деньги в Швейцарии. Но это чисто умозрительное предположение! Только предположение, и не более того. Как я их возьму, сидя в этой вонючей дыре прикованным к батарее? Да еще не имея никаких документов, даже российского паспорта? Или вы полагаете, что я волшебник, маг и кудесник? Нет, вы ошиблись, я не волшебник и денег у меня нет!
Зайденберг закурил и устало прикрыл глаза. Интересно, что последует после его отказа? Начнут пытать, угрожать, морить голодом и мучить жаждой? Могут не давать спать, накормить каким-нибудь психотропным дерьмом, но все напрасно — чтобы взять деньги, пленника нужно вывезти за пределы страны: как ни вертись, а сам себя за задницу не укусишь!
Отдавать его ментам они тоже не будут: тогда точно прощай баксы! Пытать и мучтъ бесполезно, если не собираешься вывозить, а в квартиру они сами не пойдут — надо быть круглым идиотом, чтобы соваться на место убийства. Однако, если прикажут тупым брюнетам, пообещают им хорошо заплатить, то они полезут хоть к дьяволу в пасть.
Вопреки опасениям пленника, «хозяин» отнесся к его заявлению достаточно спокойно, можно даже сказать, равнодушно.
— Что же, воля ваша, — поднимаясь, процедил он. — Пока могу дать некоторое время на размышления. Подумайте, еще разок посмотрите на фотографии, взвесьте все «за» и «против», а потом вновь поговорим.
— Когда?
— Когда я сочту нужным.
— Но должен же я знать, сколько мне отпущено на размышления?
— Никто не знает, сколько нам отпущено вообще, — философски заметил «хозяин», погасил лампу и вышел из комнаты.
В первый момент после яркого света Лева ничего не видел, а когда проморгался, на диване валялся злой усач с автоматом…
«Хозяин» вышел в прихожую и приказал провожавшему его охраннику:
— Глаз не спускать! В туалет под конвоем и опять на цепь. Кормите как следует, ни в чем не отказывайте: захочет икры — дайте, пусть жрет. Главное — получить деньги! Пусть подумает, а я вскоре наведаюсь. Да, телефон не занимайте, держите его все время под рукой и в той комнате, где он сидит. Если вдруг захочет со мной говорить, то ждите звонка, а сами на связь не выходите. И из квартиры не высовывайтесь. Все понял?
— Да, да, — буркнул охранник и открыл массивную дверь. — Когда вас ждать?
— В любую минуту.
Спустившись по лестнице, «хозяин» вышел из парадного в грязный двор-колодец старого московского дома и свернул в подворотню-тоннель. Десяток шагов — и он очутился на залитой ярким солнечным светом оживленной улице центра столицы. Стараясь держаться в тенечке — уж больно припекало, — «хозяин» направился к ближайшей станции метро, заглядывая по дороге в разные бутики и супермаркеты, останавливаясь у киосков и витрин уличных павильонов. Кажется, за ним никто не увязался? Но лишний раз провериться не мешало.
В метро он успел вскочить в вагон, когда двери уже закрывались, но проехал всего одну остановку и поднялся наверх. Отыскав в длинном ряду припаркованных у края тротуара машин светлую «мазду», он открыл дверцу, сел за руль и, влившись в транспортный поток, неожиданно свернул в тихие переулки, где начал кружить, словно отыскивая нужный номер дома. Несколько раз он разворачивался и ехал в обратном направлении, пока ему не наскучило это занятие. Тогда светлая «мазда» вырвалась на магистраль, и через четверть часа «хозяин» остановился у таксофона. Набрав номер и услышав ответ, он сказал:
— Я там был. Пока все нормально.
— Проверился?
— Как всегда. За мной чисто. Правда, меня немного беспокоит, что Ахмед неизвестно где потерял свой медальон. Помните, у него на шее болтался на цепочке полумесяц со звездочкой? Боюсь, не остался ли он в квартире?
— А ты не бойся, — коротко хохотнул собеседник. — Это несущественно. Обойдется и без своей цацки, нехристь!
— Как слышимость?
— Нормально, берет твой разговор даже в прихожей. Но главное, чтобы связь не прерывалась в час «икс».
— Я им приказал… — начал было «хозяин», но его прервали:
— Не сотрясай зря воздух, мы слышали. Пока, можешь отдыхать!
«Хозяин» повесил трубку, вытер потный лоб и ухо платком и подумал, что встроить радиомикрофон в стандартную телефонную трубку мобильной связи было неплохой идеей: оказывается, через него операторы слышали даже его разговор с охранником в прихожей. Стоит это учесть и не болтать лишнего при посещении квартиры.
Интересно, все запишут на пленку или так и просидят с наушниками до часа «икс»? Впрочем, не его ума это дело и нечего совать нос куда не следует: меньше знаешь — дольше живешь!
Опасность Фомич почуял сразу, как чует ее уже не раз травленный матерый зверь, с ходу влетевший в охотничью облаву: пусть он еще не уловил ноздрями запахи человека и железа, грозящие ему гибелью, не увидел страшных красных флажков, очертивших последний круг его жизни, но он точно чувствовал — они где-то здесь, рядом, и теперь спасение зависит от него самого, от его выдержки, умения, смелости и хитрости. Иначе собаки, злобно урча, начнут рвать его еще теплое, дымящееся мясо, поглощая вместе с плотью его прежние силу и бесстрашие…