Глаз ведьмы
Шрифт:
М-да, жратвы ему наносили столько, что полгоспиталя прокормить можно. А тут кусок в горло не лезет! Да, он похудел, штаны болтаются, но это ерунда, если самое главное — твое будущее — скрыто туманом неизвестности и старательно завуалировано нагромождениями пустых слов, лживых заверений и липовых гарантий. И варится за спиной густая юшка, которую скоро предложат расхлебать подполковнику Серову, а когда внезапно обернешься — сзади или никого, или все стоят с приклеенными к рожам благожелательными улыбочками и снисходительно переглядываются: больной, чего с него взять?
Естественно, про варево он фигурально. Но куда мог подеваться пистолет? Тульская сталь крепка, ее не раздолбаешь кирпичами… Если захотят, против него могут выдвинуть серьезное обвинение. Утрата табельного оружия! Вот почему отец так насторожился, когда Сергей полез за свертком — он знал, в чем могут обвинить сына, и боялся, что тот передаст ему оружие и попросит отнести домой.
И еще Игорь Викторович постоянно таскает к нему разных специалистов — то отоларинголога, то окулиста, то дерматолога. Они все как один радостно заключают: подполковник Серов абсолютно здоров! Но от этого ничуть не легче на душе — чует она: таким способом начинают протягивать подполковника Серова через медкомиссию. А с какой целью, позвольте спросить? Просто проверяют, все ли в порядке после случившегося?
Нет, непременно нужно показаться психиатру со стороны: пусть посмотрит и скажет правду, какой бы она ни была.
— Вот ты где!
Услышав знакомый голос, Сергей оглянулся: вдруг у него слуховые галлюцинации? Не верить глазам? Перед ним стоял улыбающийся Мякишев. В белой рубашечке с короткими рукавами, пиджак свернут и переброшен через руку, а на поясе брюк висит маленькая щегольская кобура с бразильским револьвером — теперь среди руководства стало модным иметь экзотическое оружие. Кто завел себе «вальтер» ППК, как у знаменитого Джеймса Бонда, кто — американские короткоствольные крупнокалиберные револьверы типа «агент», а Трофимыч раздобыл аж бразильскую пукалку калибром девять миллиметров. Если с близкого расстояния продырявить, мало не покажется.
— Дай прикурить, — Мякишев сунул в рот сигарету и прикурил ее от окурка Серова. Выпустив дым через стиснутые желтоватые зубы, Трофимыч дежурно справился: — Как здоровье?
— Ничего, ползаю. Спасибо, что приехали навестить.
Сергей недоумевал, как сюда занесло Александра Трофимовича, обычно за версту обходившего любые медицинские учреждения. Неужели в нем проснулись простые человеческие чувства, и он решил проведать больного?
— Вот, гостинцы тебе, — Трофимыч поставил на подоконник яркую полиэтиленовую сумку с изображением пальм и красоток. В ней лежала гроздь крупных бананов, яблоки, апельсины, виноград и какие-то сверточки.
— Да что вы, спасибо, у меня и так все есть.
— Ничего, ничего, бери. Сестричек угостишь, — заместитель начальника управления игриво подмигнул и неожиданно спросил: — Из особки к тебе еще никто не подкатывался?
— По поводу? — насторожился Серов, сразу поняв, что под «особкой» Трофимыч имеет в виду инспекцию по личному составу, призванную вести дознание среди сотрудников. Обычно тех, кто служил там, остальные сотрудники люто ненавидели.
— Ладно, ладно, — шутливо погрозил пальцем Мякишев. — Мне ты можешь турусы на колесах не катить! Или ты действительно не знаешь ничего?
— Ничего, — эхом отозвался Сергей. — А что я должен знать?
Начальник кольнул его взглядом, словно пробуя на прочность и пытаясь проникнуть внутрь, чтобы как рентгеном высветить все потаенные уголки души, но, видимо, сочтя это занятие абсолютно бесперспективным, вздохнул.
— Говорил я тебе, Серега, чтобы ты не вязался с этим тухлым делом? Говорил! Хорошо, живой остался, а чего добился, чего выиграл, от того, что настоял на своем и не послушал старика Трофимыча? Вот это вот, госпиталь? И нервотрепку?
Он промокнул плешь платком и достал из кармана сложенный вчетверо чистый лист бумаги. Развернул его и положил на подоконник перед Серовым.
— Бери ручку и сейчас, прямо здесь, скоренько пиши объяснение, нет, лучше рапорт на мое имя об утрате табельного оружия. Номер пистолета помнишь?
— Вы чего, Александр Трофимыч?!
— Пиши, пиши! — зло зашипел начальник. Сейчас живой и еще не уволенный из органов Серов был для него хорошим противовесом Пылаеву, и стоило попытаться всячески затянуть агонию: чем позже Аркашку назначат на пост, тем лучше для Мякишева. — Пиши, — повторил он. — Нечего сюда особке нос совать, сами во всем разберемся и спишем твою железку. После таких дел не дам я заслуженного оперативника таскать по инстанциям. Ну, чего вылупился? Когда тебя увезли в госпиталь, не нашли пистолет и здесь его при тебе не оказалось. Вот и пиши, что не знаешь, где и как произошла утрата, поскольку в момент проведения операции по освобождению заложников случился взрыв и ты без сознания оказался в реанимационном отделении госпиталя. Главное, не упусти, что сознание потерял в момент взрывай пришел в себя лишь сутки спустя.
— Меньше суток, — уточнил Серов.
— Не рассуждай! — приказал Трофимыч. — Пиши!
Сергей написал, и Мякишев бережно спрятал бумагу в портмоне из желтой кожи и опустил его в бездонный карман брюк.
— По-моему, на комиссию они меня готовят, — закуривая новую сигарету, удрученно поделился Серов.
— Не боись, — хлопнул его по плечу начальник. — В обиду не дадим. Долечивайся и отправляйся в санаторий, а там видно станет. Думаешь, мне на одном из ключевых отделов такой начальник, как ты, не нужен? Кстати, как выпишут, ты все-таки выбери времечко, забеги и передай кому-нибудь свою агентуру: сколько она без работы болтаться будет, пока ты по госпиталям да санаториям? Стукач, он все время должен чуять дыхание опера в затылок.
Предложение, вернее, плохо завуалированный приказ Серову очень не понравился, и он уныло сказал:
— Не станут они ни с кем работать, кроме меня.
— Ничего, заставим, — заверил Трофимыч и начал прощаться.
Вернувшись в палату, Сергей разобрал сумку и с удовольствием обнаружил в ней пару блоков приличных сигарет: сам курящий, Мякишев не забыл о привычках Серова, который просил принести курево знакомых — отец и тетка уговаривали его бросить курить и стали ограничивать «поставки». А как тут не закуришь? Тут и горькую запьешь…
Ночью Сергей проснулся, как тогда, в реанимации, когда появился голый старик — совершенно внезапно, словно его толкнули в бок.
Сосед заливисто храпел. Сквозь верхнюю стеклянную фрамугу над дверью из коридора в палату проникал слабый свет дежурного освещения. На тумбочке стоял недоеденный арбуз и горой лежали бананы. За открытым окном — ночь была душная — неумолчно шумел огромный город.
Серов зажал ладонями уши и подумал: все сходится к одному — его готовят на «выкидон»! Да он и сам чувствует, что болен, иначе откуда бы эти внезапные пробуждения и звон в голове — надоедливый, готовый свести с ума?!