Глаза цвета моря
Шрифт:
Он был поражен видом беспомощного маленького существа, крохотной девочки, которую акушерка передала наконец Хелене. Он с умилением смотрел, как розовые губки ребенка ищут сосок на ее сливочной груди. Ни в какой церкви он не испытывал такого благоговейного трепета, как сейчас, при виде нового человека, пришедшего в этот мир, чтобы занять причитающееся ему место.
В течение долгих секунд Джексон смотрел. А затем пытался убедить себя остаться.
Он все сильнее чувствовал себя обманутым. В нем больше не нуждаются. Он сделал все, что
Джексон медленно встал, глядя на Хелену и ее дочь.
– Разве она не прелесть?
– спросила Хелена, не сводя глаз с ребенка.
– Просто чудо, - согласился Джексон, погладив ее по щеке и поцеловав в лоб.
– Я ухожу, чтобы ты могла спокойно пообщаться с дочерью.
Он пошел к двери.
– Джексон...
– Ее голос был тихим и неуверенным.
Джексон обернулся.
– Останься, - попросила Хелена.
– Хотя бы на несколько минут. Можешь отдохнуть вон там.
– Она показала на кресло, - Ты, наверное, очень устал.
Джексон не чувствовал никакой усталости. В нем бурлила энергия, он был как пьяный. Он сел и залюбовался самым прекрасным зрелищем в своей жизни. Джексон знал, что не забудет это мгновение и через много лет после расставания с Хеленой.
"Настроение скачет как ненормальное - то вверх, то вниз", - подумала Хелена два дня спустя, когда Билл забирал ее из роддома.
Эти два дня, проведенные с дочерью, Бет Энн, были наполнены радостью, счастьем и новыми открытиями.
Но в течение этих же двух дней Хелена осознала, что ее жизнь изменилась безвозвратно, что их с Джексоном ничто больше не связывает и что вскоре он уедет навсегда. И это был.., ад, дикая смесь радости оттого, что ей посчастливилось встретить такого человека, и безумного желания уговорить его остаться.
– Но он же еще не уехал, киска, - прошептала она на ухо своему ребеночку.
– Что?
– спросил Билл.
– Ничего, - сухо ответила Хелена.
– Я всего лишь сказала, как хорошо вернуться домой, к нормальной жизни.
Он хмыкнул.
– Думаю, теперь твоя жизнь станет немножко другой.
– Гм, знаю, но ничего не имею против. Я люблю бурную деятельность. Люблю быть кому-нибудь полезной.
– И у нее еще осталось немного времени, чтобы быть полезной Джексону.
– Тебе здесь совершенно нечего делать, - заявил Джексон несколько часов спустя, когда Хелена пришла к нему с Бет Энн в сумке для переноски младенцев.
– Тебя же только что выписали из роддома.
Хелена поморщилась.
– У меня были естественные роды. А не операция, после которой нужно восстанавливаться и могут быть осложнения. Я еще чувствую слабость, но это всего лишь означает, что мне придется чаще отдыхать. Бет я кормлю, когда она сама захочет. А в промежутках, пока она спит, я могу и для тебя кое-что сделать.
– Делать-то особенно нечего. Ты отлично поработала в последние две недели. Все уже готово.
– Вот именно. Так что я вполне смогу позаботиться о нескольких оставшихся мелочах.
– Я не хочу, чтобы ты этим занималась.
– Голос Джексона был резким, как никогда раньше, его лицо помрачнело, и Хелена наконец сообразила, в чем дело.
– Ты не хочешь, чтобы я приходила сюда?
– Я этого не говорил.
Но имел в виду. Хелена знала, что он с самого начала не хотел брать ее на работу. Она напоминала Джексону о женщине, которая его предала, а теперь и ее ребенок, наверное, напоминает о том счастье, которое отнял у него Барретт. Конечно, ему трудно жить с этим. А ей действительно осталось лишь приготовить праздничный стол.
– Наверное, мне и впрямь нет смысла приходить. Я уже составила меню для праздника. На этот раз я могу приготовить еду у себя дома. Хотя ее все равно придется в город везти.
Джексон тронул ее за руку. Это касание было таким кратким, так явно предназначенным лишь для проявления внимания, что сердце Хелены сжалось от боли. Все заканчивалось, и песочные часы уже готовы перевернуться. До праздника осталось всего два дня, и Джексон уже начал рвать связавшие их нити. Ведь он один из "самых богатых холостяков мира". Он привык разрывать отношения с женщинами.
– Я очень благодарен тебе, Хелена. Я высоко ценю твою работу, - сказал он.
– Но сейчас тебе надо заботиться не об этом. Твоя жизнь изменилась. И твоя дочь гораздо важнее праздника.
– Но этот праздник много значит для тебя.
– Черт побери, я не хочу пользоваться тобой, Хелена. Могу я хотя бы раз дать тебе то, в чем ты нуждаешься? А тебе сейчас нужен отдых. Нравится тебе или нет, но я пригласил несколько поваров из Бостона. Единственное, что тебе придется делать, это раздавать указания.
Хелена решительно покачала головой.
– Не надо лгать, будто ты ничего мне не дал. Ты помог мне, когда я рожала.
– Так позволь мне дать еще больше. То, что сейчас для тебя важнее всего.
Но Хелена знала, что Джексон никогда не даст ей то, в чем она действительно нуждалась. Именно в это мгновение, уже начав его терять, она поняла, что не хочет с ним расставаться.
Но она не могла признаться ему в любви. После стольких предупреждений с его стороны это было бы просто нечестно. В ее жизни были разочарования, но не такие. Ей с самого начала было известно, что Джексон уедет. Он не дал ей ни единого лживого обещания.
Хелена попыталась взять себя в руки.
– Ты хочешь дать мне возможность больше времени посвящать своему ребенку?
– мягко спросила она.
– Я настаиваю на этом. Она вздохнула.
– Ну что ж. Ты начальник.
Джексон уставился на нее потемневшими от гнева глазами. Они оба знали, что после праздника он станет ее бывшим начальником. И только.
Но в своем сердце Хелена отводила ему гораздо более значительное место.
– Я не хочу, чтобы ты грустила, - нежно сказал Джексон.