Глаза изо льда
Шрифт:
Он стал двигаться более размеренно, наблюдая за каждым мускулом на её лице, пока не увидел, как её глаза изменились до такой степени, что он уже не мог мыслить связно.
Он стал откровенно трахать её, жёстко, ещё жёстче…
Затем она кончила, и он застонал, чувствуя её спазмы вокруг себя, наблюдая, как её голова запрокинулась назад, а её тело прижалось к нему, двигаясь в каком-то животном ритме, который заставил его прикладывать все усилия, чтобы не укусить её хотя бы для того, чтобы почувствовать, каково это для неё.
Он замедлил
Она кончила во второй раз, и он сорвался…
Затем он достиг оргазма, стиснув её так же крепко, как она сжимала его. Его руки обхватили её плечи и талию, заставляя прогнуться в пояснице, чтобы он мог войти глубже, вминаясь в неё, пока она говорила с ним, рассказывала ему…
Боже, он едва её слышал.
Она рассказывала ему, каково это, как чертовски приятно это ощущалось, как удивительно-чертовски-хорошо ощущался его член…
Она просила укусить её.
Она умоляла укусить её, чтобы она могла почувствовать его.
Она говорила ему, как сильно хочет, чтобы он пил из неё.
Он застонал, когда она добралась до последнего, вышел из неё, заставляя себя сделать это хотя бы для того, чтобы остановиться, отстраниться.
Он вышел из неё, но не смог заставить себя отодвинуться.
Вместо этого он лёг рядом с ней и попытался успокоиться.
Он изо всех сил старался думать, успокоиться нах*й.
Он лежал на ней, стонал и пытался успокоиться, всё ещё обнимая её слишком крепко, достаточно крепко, чтобы беспокоиться о том, не причиняет ли ей настоящую боль.
Когда он снова смог видеть, она целовала его шею, её язык и губы ласкали и притягивали его кожу. Она прошлась от его подбородка вниз к основанию шеи, затем её пальцы оказались в его волосах, и она покрыла поцелуями его лицо, слегка подталкивая руками, чтобы заставить его отодвинуться от неё, перевернуться на бок.
Он быстро подчинился, уже чувствуя, чего она хотела, и едва не задохнулся. Она скользнула вниз по его телу, затем взяла его в рот… и он схватил её волосы руками, всё ещё стараясь успокоиться, когда она начала целовать его член, поначалу безумно медленно, с чувственностью, которая затмила его разум.
Спустя некоторое время он перестал заботиться о том, чтобы успокоиться.
Он перестал обращать на это внимание.
Он понятия не имел, как долго она продержала его на грани.
Он впал в это состояние без-рассудка почти с облегчением.
Он ничего не мог осознавать в этом состоянии.
Он не мог заставить себя думать о чём-то ещё, кроме этого.
Когда он кончил, это потрясло его.
Было больно. Чертовски больно, и он застонал, наполовину от боли. Он пребывал в таком жидком, наполненном наслаждением, полностью загипнотизированном состоянии… что кульминация пришла как шок, болезненный, скрученный толчок удовольствия и боли, который заставил его трахать её в рот, сжимая пальцы.
Она двигалась вместе с ним.
Она двигалась вместе с ним, и он застонал, глядя на неё.
Она оставалась с ним, пока он не закончил.
Затем она отпустила его, и он рывком притянул её, прижимая к себе, чтобы поцеловать в губы, в шею, в грудь. Его пальцы снова скользнули в неё, и он хотел попробовать её на вкус, как она пробовала его.
Она услышала его.
Она, бл*дь, слышала его в тот раз… он не сомневался в этом.
— Ник, — она целовала его лицо, шею, целовала и кусала его плечо. — Ты можешь делать всё, что захочешь. Ты можешь делать всё, что захочешь.
Его глаза закрылись.
Она бормотала слова, задыхаясь, её глаза остекленели, волосы прилипли к вспотевшей шее. Её пальцы вцепились в его плечи, ногти впились в кожу.
— Можно, Ник. Обещаю, тебе всё можно. Я хочу, чтобы ты это сделал… Хочу…
— Я не собираюсь тебя кусать, — сказал он.
Он встретился с ней взглядом, изо всех сил стараясь удержать его, увидев раздражение и вздрагивание от боли, когда его слова дошли до неё.
Он понял, что ей больно.
Эта чёртова боль видящих…
Боже, он совсем забыл об этом.
Именно это и случалось с видящими.
Это случалось с ними, когда они хотели трахаться. Больше, чем трахаться… это ему тоже объяснили. Эта боль случалась с видящими, когда они хотели соединиться, сблизиться с кем-то, тем или иным образом слиться воедино, иногда даже обладать тем, с кем они были. Это при условии, что боль была направлена на конкретную личность, а не на неудовлетворение в изоляции, отсутствие достаточной привязанности и разъединение в целом.
Как, чёрт возьми, он мог забыть об этом?
Он не осознавал, что стонет, пока она не начала снова ласкать его подбородок, обводя его губы, удлинившиеся клыки за этими губами.
— Gaos, — сказала она. Это прозвучало как тихий стон, полушёпот. — Боги… почему я так сильно хочу, чтобы ты пил из меня? Почему, Ник?
Он заставил её раздвинуть ноги.
Накрыл её губами.
Он закрыл глаза, теряя себя в этом моменте.
Он не делал того, чего пообещал ей не делать… чего пообещал ей не делать ни при каких условиях.
Он не укусил её.
Он должен быть осторожен. Он должен быть чертовски осторожен. Ему это как-то удавалось, даже несмотря на её раздражение, даже когда она пыталась сопротивляться ему.
Он держал её, пока она не начала ругаться в голос, сжимая его запястья пальцами, впиваясь ногтями в его кожу.
Он понятия не имел, как долго это продолжалось.
Он ощутил в ней явно больше одного оргазма.
Он не остановился, даже не попытался уделять этому внимание. Вместо этого он старался притупить резкость той боли, той сводящей с ума боли, притягивающей, требующей чего-то в них обоих. Когда он не смог сделать это языком и пальцами, он попробовал снова своим членом, на этот раз перевернув её и трахая сзади, пока она не начала умолять укусить её.