Глаза ребёнка
Шрифт:
— Что же, — помолчав, произнесла она, — у тебя, несомненно, имеются мотивы для совершения даже трех убийств. Кроме того, можно с уверенностью говорить о том, что на момент смерти несчастного мистера Ариаса — в зависимости от того, когда это произошло, — ты мог находиться либо в Италии, либо на борту самолета, либо — если смерть случилась вечером накануне твоего отъезда — у тебя вообще нет серьезного алиби.
— Все верно.
Кэролайн сосредоточенно разглядывала ладони.
— А что известно полиции относительно того, где ты был в тот вечер? —
— Я сказал им, что весь вечер оставался дома.
Кэролайн прищурилась.
— Они записали ответ на пленку?
Паже взглянул в окно: день был пасмурный, и крыши домов растворялись в утреннем тумане.
— Именно так.
— И теперь они забирают у тебя три серых костюма. — Кэролайн испытующе смотрела на Паже. — Кристофер, нет нужды объяснять тебе, что это может означать.
Паже остро ощутил собственную беспомощность, словно внезапно обнаружил незримого врага, о существовании которого не подозревал до этого.
— Мог быть очевидец.
Кэролайн кивнула.
— По меньшей мере один. Возможно, этот некто уверен, что видел мужчину в сером костюме тем вечером где-то поблизости от квартиры Рики.
Паже молчал. Он уже понял, что Кэролайн никогда не будет спрашивать его, убивал ли он Рикардо Ариаса. Для адвоката защиты это было простым здравым смыслом — если он ответит утвердительно, это только помешает ей подготовиться к процессу лучшим образом.
Кэролайн интересовали не детали убийства, а куда более прозаическая материя: что именно Паже успел рассказать полиции и какими еще сведениями те могут располагать. Паже понимал, что из понятия презумпции невиновности может исходить только система судопроизводства в целом; адвокат не вправе себе этого позволить. Ему вдруг стало не по себе от сознания, что теперь это касалось его лично.
— Один совет, — произнесла Кэролайн. — Больше никаких разговоров с Монком. Нам придется опираться только на уже сказанное тобой.
По большому счету Мастерс была права, и будь Паже на ее месте, он сказал бы то же самое. Но принимать совет и давать его — не то же самое.
— Знаешь, почему я согласился говорить с ними? — спросил он.
Кэролайн вскинула брови, точно давая понять, что не уверена, нужно ли ей знать это. Паже подался вперед.
— Потому что я не убивал его.
Не отводя от него пристального взгляда, Кэролайн поднесла ко рту чашечку кофе. Сделав глоток, она поставила ее на стол: кофе успел остыть.
— Не убивал?
— Нет. По правде говоря, я был убежден, что этот мерзавец покончил с собой.
— А что ты думаешь теперь?
— Думаю, полиция считает, что кто-то прикончил его. Только это не я. Если бы это сделал я, то не сказал бы Монку ни слова, предварительно не проконсультировавшись с тобой.
Кэролайн неуверенно пожала плечами.
— В глазах Монка это вызвало бы еще большее подозрение. Тот факт, что ты говорил с ним, вовсе не означает, что он будет доверять тебе. — Она повертела в руках очки для чтения. — Разве только поверит
Паже знал, что у Кэролайн каждое слово подчинено строгому режиссерскому замыслу, как в театре «кабуки»: она заранее просчитала, что он не будет отвечать на ее последнее замечание.
Выждав паузу, она предложила:
— Давай вернемся к возможным причинам, вызывающим скептицизм нашего общего друга, если не возражаешь.
Адвокат говорила таким сухим, официальным тоном, что Паже чуть не улыбнулся.
— Да нет, — сказал он, — не возражаю.
— Ну, например, как ты считаешь, Кристофер, зачем им потребовалось переворачивать вверх дном твой дом?
— Полагаю, чтобы заставить меня паниковать и совершить какую-нибудь глупость. Возможно, рассчитывали, что я попытаюсь уничтожить улики.
— Возможно. Но какие улики они рассчитывали найти?
Паже передернул плечами.
— Самые очевидные. Патроны. Квитанцию о покупке пистолета. Что-нибудь, связанное с покойным Рикардо, — пятна крови, волосы, следы ткани. Может, ворс с его ковра. Видимо, поэтому они и арестовали машину.
Кэролайн кивнула.
— Разумеется, найди они ворс, это помогло бы им. Но только в том случае, если ты вообще никогда не был у Рики. Что ты сказал им об этом?
— Что никогда не был у него.
Кэролайн на минуту задумалась.
— Так что, по-твоему, они могут найти?
— Ничего, — спокойно ответил Паже. — За исключением разве что ворса с коврового покрытия из квартиры Рики.
— Это было бы не в нашу пользу, — произнесла Кэролайн, хмуря брови.
— Ты забываешь о Терри. Она-то регулярно заходила к Рики, когда забирала или отвозила Елену. И естественно, она часто бывает у меня. Так что все зависит от того, где они найдут следы ворса — на моей обуви или просто на коврике.
Кэролайн натянуто улыбнулась.
— Похоже, твои отношения с Терри сыграли против тебя, Кристофер. В том числе и в том, что касается улик. — Кэролайн откинулась в своем кресле. — А тебе не приходило в голову, что Монку нужна именно Терри? В конце концов, ведь обыскали же они ее квартиру.
Паже покачал головой.
— Возможно, среди ночи Монка и могло осенить, будто убийство Рики было нашим общим замыслом. Но я почти на сто процентов уверен, что им нужен именно я.
По лицу Кэролайн можно было догадаться: ей любопытно, откуда в нем такая уверенность. Но само собой разумеется, она не стала спрашивать об этом Криса.
— И все же мне искренне жаль ее, — сказала Мастерс. — Когда я работала в полицейском управлении, Тереза была одним из моих лучших молодых юристов. И уж наверняка самым порядочным человеком — честным, непредвзятым и сострадательным к людям. Жизнь многих делает черствыми. Похоже, с Терри этого не произошло.
— Ты когда-нибудь видела Рики? — спросил Паже, склонив голову.
По лицу Кэролайн пробежала тень удивления, потом она осторожно спросила:
— А ты?
Их взгляды встретились.