Глермзойская пустошь
Шрифт:
– Это наш…
Сводный отряд прибавил шаг, забираясь наверх.
Склон был не отвесный, но достаточно крутой, чтобы помогать себе руками, цепляясь за ветки мелкого кустарника и множество валунов.
На вершине гряды, на которую поднялись, торчало несколько чёрных скал, похожих на большие обломанные зубы. Плавные, округленные временем грани их были в глубоких трещинах и расщелинах, из них выглядывали клочья травы. Под ними и вокруг громоздились огромные камни, меж ними росли уродливые кустарники с ветвями, сваленными на одну сторону. Здесь же обнаружилось старое
– Чего ждать... Костёр зажигайте! Жрать хочу…
Крысы быстро, а псы лишь после команды Явура кинулись рубить сухие ветки кустарника, порой вместе с корнями выдергивая стволы из тонкого слоя почвы.
Потом они жарили на углях мясо. Все проголодались, и зная, что впереди тяжелый бой, ели как в последний раз.
В тишине слышались отголоски камнепадов где-то далеко-далеко, гул бурной речки под горой, крики веселящихся гоблинов.
Я обошёл всю природную площадку, спустился немного вниз, обошёл ещё раз. Потом сидел на высоком камне, утопленном в гряду, и смотрел на светлеющее на востоке небо.
– Явур!
– Да?
– Подойди сюда.
Бывший вожак гунулов-сарвуухов ещё не привык, что с ним разговаривают подобным образом, но деваться было некуда. Я ждал, что какая-нибудь буча начнётся после того мы освободим их “бога”, а пока мы тут все ради того, что нужно псам. И не в его интересах показывать характер.
– Как тебе место?
– Хорошее место для боя.
– он уселся на соседний камень.
– Но лучше чуть спуститься, и встречать на склоне. Справа большая промоина, а слева от нас расселина… Если к нам захотят добраться, то только по нашим следам, в лоб. Там пространство… Метров тридцать, может чуть меньше. Если полезут, то у нас преимущество.
– Согласен. Можно немало камней вниз спустить! Кстати… Хек!
– Да-да, херршер!
– откликнулся один из клановых.
– Дожёвывайте и отправляйтесь собирать булыжники в кучу. Вон оттуда начните, со склона тащите!
– Будет сделано, херршер!
Я вновь обернулся к Явуру.
– Первым рядом поставим твоих псов. Согласен?
– Согласен. Но, если можно, — он поколебался, ведь нужно просить - не называй нас псами! Это унизительно…
– Оу, прости. А как называть?
– Гунулы, сарвуухи… Можешь беспощадными великими воинами называть!
– Э, нет, надо сперва самому убедиться в этом.
– рассмеялся я. Незримое небольшое напряжение, которое ощущалось между нами с того момента, как мы встретились впервые, как пролилась кровь его стаи, дало трещину. Надо было это как–то развивать, потому что я не хотел бы, чтобы мне служили только из-за того, что я оказался в какой-то момент сильнее.
– Слушай, а что у вас за имена такие - Явур, Сурнур, Гунтхур…?
– …Китур, Янур, Сабуур?
– продолжил он.
– Ага.
– Традиция, — пожал пес крепкими, но худыми плечами.
– лишь Хранитель знаний знает.
– А где он, этот Хранитель?
– Убили.
– пофигистично протянул бывший вожак.
– Хороший воин был. А имена… По именам нашим зато всегда ясно, из какого мы народа. Отражает особенности речи, так сказать. Разве у других не так? Вот что за странные на наш взгляд имена: Скронк, Струх, Зонкрач, Хек, Коч, Знок, Экрилк?
– назвал он имена некоторых моих “офицеров” и ряд присутствующих рядом клановых бойцов.
А он зря время не терял…
– Это да. Есть у меня один знакомый человек с именем Гизельхер… Потом познакомлю. Порой так и хочется его Хером назвать.
Он посмотрел на меня с каким-то значением.
– Вот только не надо про “херршер”. Оно произносится совсем не так.
– И не думал даже.
Он помолчал какое-то время.
– В нашем языке есть такое слово, похожее по звучанию на “херршер”: “хо(у)рш” или “хёрш” - что означает “ближний, тот кто выручает”. Бог всё знал. Всё идёт по плану.
– непонятно добавил он.
Перед полным рассветом удалось немного вздремнуть. Опять снился дурацкий сон с огромной человекообразной крысой, которая призывала меня к повиновению. Да и проснулся от звука ревущего хохота, который я хотел бы принять за далёкий камнепад, но в душе знал, что это не так.
– Вот же пакость.
Я с наслаждением вдыхал бодрящий утренний воздух и любовался окрестностями. Да-а. В довольно красивом месте должна была вспыхнуть вскоре ожесточенное сражение. Горы вокруг тонули в лёгкой утренней дымке, собравшейся у подножий. Часть неровных, острых вершин, сверкающих снежниками под утренними лучами солнца, находились будто в совсем небольшом отдалении. Они будто бы придвинулись вплотную к нашей гряде и мирно теперь покоятся за острой вершиной ближайшей скалы.
Гоблы стали выползать из своего убежищ довольно не скоро. Солнце уже стояло высоко, его лучи скользнули в долины, глубокие ущелья, немного разгоняя царящий в них холод.
Гунулы и крысы открыто ходили по самому верху, не скрываясь. Жгли костёр. Всё было максимально мирно, будто мы в своем логове находимся, а не на расстоянии в метров восемьсот до ошивающихся у входа гоблов.
Узкий вход в несколько пещер, по-видимому объединённых далее в единую подгорную систему, неустанно охранялся не менее шестью десятками гоблов. Ни как охранялся… Постоянно кто-то жёг костры, что-то жарил, они ссорились и дрались, обменивались вещами, совершали массу других никчёмных дел.
Одним из развлечений стал архар, с которого они, веселясь, заживо снимали шкуру. Охрипший горный баран умер до того, как им удалось это до конца сделать.
– Для них что архар, что разумный - без разницы…
– Эти тупые ублюдки скоро вообше нас заметят? Так скоро и день пройдёт.
Чем дальше разгорался день, тем больше их выползало наружу. Одни толпами уходили, другие приходили.
– Продолжаем слоняться…, то есть заниматься своими делами. Камни все стащили?
– Это, херршер… - это снова Явур очнулся - Я думаю так - если на нас насядут, надо осторожно кидать эти камни. Слишком многих подавим и будет плохо, трусливые коротышки кинутся назад, в укрытие. А нам ведь не это надо… Поэтому прибережём на момент, когда наши по ним ударят. Как тебе?