Глиф
Шрифт:
— Того не того, — отрезал Хрущ, — а деньги платит. И мне посрать, кто на что подписывался. Надо — значит, сделаем. А кто забздит — бабла не получит. Это ясно?
Хрущ обвел команду строгим взглядом. Макар все еще двигал челюстью, переваривая услышанное, а контуженый Свисток стоял, потупившись. Внезапно он вскинулся и ткнул пальцем за спину Хруща:
— Смотри!
Два мощных мотоцикла вылетели ниоткуда и с низким угрожающим ревом пронеслись мимо, едва не сбив Макара. Брызги грязи из-под колес долетели и до Хруща. Он только успел заметить, что за спиной одного из байкеров сидела девица с роскошными длинными волосами, развевавшимися на ветру.
— Ну ва-аще оборзели! — обиженно буркнул Макар, поднимаясь с земли.
Отхаркавшись, Хрущ сплюнул вслед парочке байкеров — у него возникло острое желание догнать этих уродов, стащить с мотоциклов и долго бить их тупыми бошками об асфальт — и приказал:
— Меньше текста. Поехали…
5
Из всех людей Ромчик больше всего недолюбливал стариков. Тому было несколько причин, и не последним являлось яркое воспоминание из раннего детства: Ромчик сидит в троллейбусе, а над ним нависает толстая тетка и требует уступить ей место, потому что младшие должны уступать место старшим без каких-либо дополнительных причин. Эта жизненная позиция — весь мир мне должен, и точка! — вкупе с накопившейся за долгие годы озлобленностью, делали стариков самым неприятным, с точки зрения Ромчика, подвидом хомо сапиенс. А концепция «уважения к старшим» вообще казалась ему ущербной с точки зрения логики: неужели дожить до преклонных лет — такой уж выдающийся подвиг, что любой дурак, пьяница, тунеядец и просто подонок, достигая некоего возрастного рубежа автоматически превращался в уважаемого и респектабельного члена общества (которому, не будем забывать, все что-то должны)?..
Поэтому когда из-за гаражей появился старик с медалями и орденскими планками на груди, Ромчик испытал легкое раздражение. Во-первых, медали, как успел заметить Ромчик, в списке хобби которого было и кратковременное, но интенсивное увлечение военной историей, были в основном юбилейные, а орденские планки старик прицепил вверх тормашками.
А во-вторых, от старика воняло.
Не так, как обычно несет от бомжей, к племени которых, бесспорно, относился липовый ветеран-орденоносец — немытым телом, грязными носками, мочой и сивушным перегаром. Нет. От дедугана, одетого, несмотря на погоду, лишь в потрепанный пиджак, короткие клоунские бриджи и сандалеты на босу ногу, несло разрытой землей. Как из могилы.
Клеврет со Славиком тоже почувствовали это, когда бомж проковылял мимо них в сторону мусорных баков. Славик просто поморщился, а Клеврет вытащил сигарету и закурил, демонстративно разогнав дым рукой перед лицом.
— Курить — здоровью вредить! — неожиданно рявкнул старик.
— Да пошел ты... — процедил сквозь зубы Женька.
Очень резво для своего возраста старик подскочил к Женьке и одним быстрым движением выдернул у него сигарету изо рта. Клеврет, офигев от такой наглости, так и остался стоять, отвесив челюсть.
— Слышь, дедуля, — недружелюбно сказал Славик, поправляя разгрузочный жилет и как бы невзначай опуская руку на кобуру. — Шел бы ты отсюда подобру-поздорову...
Старик, не обращая не него внимания, сосредоточенно изучал тлеющую сигарету.
— Ну... Ты! Козел старый! — пришел в себя Женька и схватился за дубинку. — А ну отдай!
Но дедуган вдруг сунул сигарету зажженным концом себе в рот — и съел. Не проглотил, не загасил об язык, и даже не переломил, а просто зажевал, как сосиску. У Ромчика от неожиданности подкатила к горлу тошнота, Женька замер на месте, а Славик расстегнул кобуру.
Дед же, как ни в чем не бывало, дожевал сигарету, сглотнул, подошел к гаражу Чоппера и ткнул длинным, узловатым пальцем в люминисцентную загогулину на воротах.
— Дигерирование, — изрек он, — есть процесс обработки огнем или равномерным умеренным жаром.
После этой сентенции старик потянул на себя створку ворот, в которые минут пять назад вошли Ника и Вязгин, и бочком протиснулся внутрь, бряцая медалями.
Пока Ромчик соображал, что делать — их ведь вроде как оставили на часах, но он ожидал вторжения байкеров, гопников, скинов, да хоть сектантов Ктулху, но уж никак не бомжа-ветерана — Славик среагировал первым.
Он рванул из кобуры пистолет с таким энтузиазмом, что не хватало лишь боевого вопля «Ну наконец-то!», заорал:
— Стоять на месте! — и выстрелил в воздух.
6
Нику скрутило уже на самом верху лестницы. Все как в прошлый раз: волоски на затылке, мороз по коже, легкая тошнота, слабость в коленках... только куда сильней. Будто пресловутая интуиция, проспав начало угрозы, встрепенулась и завопила, не предупреждая, а требуя бросить все и удирать отсюда к чертовой матери.
И Влад, похоже, почувствовал подобное. Был он бледен, губы сжаты в тонкую линию, руки сложены крестообразно на уровне груди, запястье на запястье: пистолет в правой, позаимствованный у Ники «Шурфайр» — в левой, цилиндр глушителя хищно выискивает цель.
Только цели нет. В гараже ни души. Ворота приоткрыты, впуская струю свежего воздуха в затхлую вонь. Ветерок шевелит хлопья бумажного пепла возле бочки.
Ворота скрипнули, и Вязгин моментально вскинул пистолет.
— Не стреляйте, дядя Влад, — сказал Ромчик, просунув голову в гараж. — Это я.
— Вижу, — Вязгин опустил оружие. — Что за пальба?
— А где старик? — спросил Ромчик, заходя в гараж. Сразу за ним внутрь нырнул Славик с трофейным пистолетом наизготовку.
— Я спрашиваю, что за пальба? — повысил голос Вязгин.
— Прорыв периметра, — доложил Славик. — Посторонний проник на охраняемый объект. Куда он, сука, делся? — не по форме добавил он.
Вязгин посмотрел на него, как на идиота, а Ника, которую слегка отпустило после приступа разыгравшейся паранойи, негромко спросила Ромчика:
— Какой старик?
— Ну, такой... Бомж. В пиджаке и коротких штанах. С медалями. А, вот еще — в сандалиях!
— Однорукий? — уточнила Ника.
— Почему однорукий? — удивился Ромчик. — Нормальный. Только вонючий.
— Он только что вошел, — добавил Славик. — Вы не могли разминуться. Я сразу выстрелил, как только он внутрь полез...
Секунда — чтобы выматериться. Еще две — достать пистолет и выхватить у Ники фонарик. Четыре — чтобы подняться по лестнице. Итого — семь, ну максимум восемь секунд ушло у Вязгина на то, чтобы среагировать на выстрел и подняться из погреба в гараж, подсчитала Ника. Маловато, загадочный старик не успел бы спрятаться. Да и негде тут прятаться... Ника еще раз огляделась по сторонам. Пусто.