Глинтвейн для Снежной королевы

Васина Нина Степановна

— Лиза! — возмутилась было Маруся, но акушерка закричала, перебивая:

— Чего — Лиза? Да, выпила чуток! Я же здесь просто работаю и, кстати, до сих пор к подобному привыкнуть не могу! Не то что некоторые — получают удовольствие, снимки по два часа разглядывают. Ты еще вскрытие этой ящерице назначь!

— И назначу, — кивнула Маруся.

— Назначь, назначь!

— И назначу!

— Странные у вас с Кощеем увлечения, — вдруг резко иссякла и успокоилась Лиза. — Он очень хотел ощупать мамашу этого… —

она показала на снимок. — Нет, в идеале, он бы, конечно, и мамочку вскрыл на досуге, повизгивая от предвкушения тайны… А знаете ли вы, девочки, ритм джаза?

Лиза стала барабанить по столу и кивать в такт головой.

— Тук-тук… Тук-тук. Сердце так же пульсирует. В ритме джаза. Тум-бум, тум-бум… Два тук-тук — предсердие, желудочек. А я ему не сказала, — Лиза хитро прищурилась и погрозила Марусе пальцем, — что у мамаши этой ящерицы совсем другой стук сердца. Совсем… А ты себе в нос ватные тампоны засовывай, — вдруг переключилась она на Леру. — Иначе с таким носом никакой жизни не будет.

— А как у нее сердце стучит? — спросила Маруся.

— Тук-тум-бум, тук-тум-бум… — серьезно продемонстрировала Лиза, вставая и уходя. — Тук-тум-бум… Тук-тум-бум, — перешла она в коридоре на шепот.

Лера подошла к экрану.

— Это ребеночек такой? — она смотрела во все глаза на снимок.

— Он мертвый родился, еле мать спасли, — ответила Маруся.

— Не выключай. Покажи мне спину Антошки.

Маруся застыла с поднятой к розетке рукой.

— А что с его спиной? — попробовала было она слукавить, но Лера взяла ее ладонь и крепко сжала.

— Я думаю, аномалия какая-то, — уверенно заявила она.

— Ладно, — согласилась Маруся. — Я тебе несколько снимков покажу. Сравнишь, — она подошла к шкафу, открыла запертую тумбочку и принесла папку. — Вот лапка ящерицы, вот рука ребенка, вот крыло летучей мыши.

— Одинаковые кости! — восхитилась Лера.

— Вот позвоночник твоего брата.

— Это когда он родился?

— Нет. Это последний снимок, его делали три месяца назад. Костные наросты на лопатках не развиваются, не отслаиваются, просто увеличиваются в размере равномерно с ростом остальных костей.

— Но ведь это похоже… — Лера затаила дыхание. — Это…

— По костному рисунку больше всего похоже на сложенное крыло птеранодона.

— Птеранодон — это летающий ящер мезозойской эры, — Лера задумчиво посмотрела на Марусю. — А у Антошки по снимку больше похоже на сложенное крыло птицы.

— Скелетный состав птичьего крыла трехпалый. Тогда уж скажи — летучей мыши. У мыши хорошо видны все пять пальцев. Увлекаешься зоологией?

— Мне задали реферат об основных направлениях эволюционного процесса млекопитающих. Так, просмотрела кое-что в Интернете. Бабушка купила мне компьютер.

Маруся усмехнулась.

— Тяжело с Элизой? — спросила

она.

— Сейчас тяжело стало. Ее последнее увлечение… — Лера замялась.

— Что такое? — присмотрелась к девочке Маруся. — Что там может быть? Негр из ночного клуба? Канарейки, черепашки, что?

— Она наняла сыщика, — решилась Лера.

— Кого она наняла? — села Маруся.

— Элиза платит частному сыщику. Я нашла квитанции, позвонила по указанному там телефону.

— И почему это тебя так волнует?

— Вот… Волнует, — Лера прошлась по кабинету. — Она копает под папу.

— Копает? В каком смысле? Она хочет узнать что-то о Вальке? Это связано с его бизнесом? — забеспокоилась Маруся.

— Это связано с его биологическим материалом, — сказала Лера.

— Что ты называешь биологическим материалом? — перешла на шепот Маруся.

— Полотенце пропало.

— Ничего не понимаю, говори ясней!

— У папы пошла кровь из носа, он был на кухне, и я дала ему полотенце. У нас тогда была Элиза. На другой день я хотела загрузить вещи в стиральную машину. Полотенца не было.

— Ерунда какая-то, — встала Маруся и нервно стала мерить кабинет шагами. — Его могли выкинуть! Кровь трудно отстирывается, полотенце просто выкинули.

— Мусор выношу тоже я, — тихо заметила Лера, отойдя к окну, чтобы не попадаться под ноги Марусе. — Не выкинули. Муму, знаешь, что я сделала, когда нигде не нашла полотенце?

— Что? — застыла Маруся.

— Просто спросила у Элизы, зачем она утащила льняное полотенце в крови из папиного носа. Знаешь, что она ответила?

— Надеюсь, обошлось без мата? — вздохнула Маруся.

— Обошлось. Элиза сказала, что ей нужен биологический материал для некоторых исследований. Тогда я спросила, связаны ли эти исследования с оплатой сыщику. Элиза стала кричать, чтобы я не лазила у нее в ящиках письменного стола. Вот тут уже не обошлось без мата.

Маруся стала рядом с девочкой, обняла ее за плечи.

— Девчонка, — заметила она, — а займись-ка ты личной жизнью и наплюй на все. О чем мы вообще с тобой говорим?

— Мы говорили об увлечениях, — тихо ответила Лера. — Мне пора.

Она брела по коридору, понурившись. На подоконнике открытого окна сидела то ли женщина, то ли девочка — хрупкая и отстраненная — и кормила голубя. Голубь ходил кругами и опасливо хватал крошки судорожным движением головы. При появлении Леры голубь улетел, а женщина слезла с подоконника и наклонила голову, сложив под подбородком ладони.

— Принцесса, — прошептала она в такой позе.

Лера осмотрелась. В коридоре они были одни.

— Не подарит ли мне принцесса кофточку и штаны, — продолжала шептать странная женщина с иссиня-черными волосами. — И курточку.