Глобалия
Шрифт:
— Когда я прихожу, они уже выключены. А что такое?
— А на работе?
— Там внутренняя сеть, по ней передают только корпоративную информацию.
— Невероятно! Вы первый известный мне человек, сумевший полностью освободиться от влияния телевизора. Удивительная сила воли! Я вас поздравляю. И все-таки иногда бывает полезно посмотреть новости. Вот, например, сегодня.
— Почему именно сегодня?
— Потому что Байкала показывают по всем каналам. Ради него прервали все программы.
— Показывают Байкала? — пробормотала Кейт, не сводя глаз с Анрика. — Вы, наверное, шутите?
Внезапно рассердившись, она накинулась на своего собеседника:
— Вы его не знаете. Наверняка это не он. Что вы мне голову морочите? Может, вы из Социальной безопасности?
Анрик подождал, пока отшумит буря, и осторожно заговорил снова:
— Даю вам слово чести, что я не имею ничего общего с Социальной безопасностью.
Он так произнес слово «честь», что сразу стало ясно: он клянется самым святым.
— Это точно Байкал, — продолжил Анрик. Я уверен. Я сразу узнал его, и вы узнаете, как только увидите.
Кейт побледнела. Она спросила своим уже обычным голосом, лишь немного сдавленным от тоски:
— И что... что о нем говорят?
Анрик сел к ней вполоборота, откинулся на спинку скамейки, перевел взгляд на реку и заговорил так, как будто обращался к широкой публике, а не к одной только Кейт.
— Расследование взрыва на стоянке у торгового центра продвигается успешно. Министерство социальной безопасности наконец установило личность организатора теракта. Его зовут Байкал Смит. Этот молодой фанатик поклялся разрушить демократическое общество. У него нет четко сформулированной идеологии. К его претензиям на мессианство примешивается смутный монархизм, возможно объясняемый аристократическим происхождением. Он скрывается в одной из антизон, но здесь под его руководством действует широкая сеть сообщников. За его поимку назначено вознаграждение. Вооруженные силы Глобалии будут преследовать его самого и его организацию повсюду, где бы они ни укрывались.
— Всех побери!
Это было единственное официально разрешенное в Глобалии ругательство, поскольку оно не оскорбляло ни одно из меньшинств. Кейт редко им пользовалась, но других просто не знала.
— Что вы такое говорите?! — воскликнула она, придвинувшись вплотную к Анрику.
А потом вдруг схватила его за воротник и начала трясти.
— Этого не может быть!!! Понимаете, не может!!!
Анрик медленно разжал вцепившиеся в него руки и произнес очень мягко:
— Это правда, Кейт. Их правда.
Кейт на секунду застыла, а потом вскочила как ошпаренная.
— Надо сказать им всем, что это неправда, вот и все. Надо кричать об этом!
Она говорила все громче и громче, и Анрик не на шутку встревожился.
— Я на всех углах буду кричать правду! Байкал не террорист! Его похитили. Слышите? Похитили!
Ее крики разносились по безлюдному берегу. Анрик решительно схватил девушку за руку, не давая двигаться.
— Послушайте. Вы все это уже говорили. Вы даже написали в «Юниверсал Геральд». Ну, и что это изменило?
Внезапно Кейт как будто успокоилась и недоверчиво, с подозрением взглянула на Анрика:
— Мое объявление так и не опубликовали. Откуда вы знаете, что я писала в «Юниверсал Геральд»?
— Потому что я журналист и работаю там. Вернее, работал.
Кейт резко высвободила руку. Немного поколебавшись, она вернулась и села обратно на скамейку, потирая запястье, которое только что сжимал Анрик.
— Простите меня, я был с вами резок, — сказал он, краснея, — я просто хотел, чтобы вы поняли. Кричать бессмысленно, Кейт. Вас никто не услышит. Во всяком случае, никто из тех, кто мог бы помочь.
А потом мрачно добавил:
— Если такие вообще существуют.
На противоположном берегу плясали голубые отсветы. В безопасных зонах ночью никогда не бывало совсем темно, потому что стеклянные стены отражали электрический свет, льющийся из окон. Получался сероватый, тусклый свет, напоминавший бесконечные осенние сумерки.
Кейт тихо заплакала. Это были слезы усталости и уныния. Она вдруг поняла, что все это время жила наивными иллюзиями. Она ничем не могла помочь Байкалу. Силы, готовые раздавить их обоих, оказались столь могущественны, что любая борьба была заранее обречена на провал. Этот человечек прав: предпринимать что-нибудь бессмысленно, наверняка это только повредит Байкалу.
Но на Анрика ее слезы подействовали совершенно иначе. Он пришел поговорить с Кейт, не преследуя никакой определенной цели. Он так разволновался, увидев фотографию Байкала на всех экранах, что тут же решил повидаться с Кейт. Ему казалось, что, столько раз переписав неумелой рукой то письмо, он теперь просто не имеет права оставаться в стороне.
Искренность этой девушки убедила Анрика. У него не осталось и тени сомнения в том, что Байкал стал жертвой ошибки, а может быть, и несправедливости. Уныние Кейт только подхлестнуло его, и ему захотелось немедленно взяться за дело.
— Послушайте, — сказал он, понизив голос и сжав ее руки в своих. Его собственные руки были лишь немногим больше, но гораздо костлявее и дрожали от волнения, — доверьтесь мне. Я не меньше вас хочу, чтобы справедливость была восстановлена.
— И чтобы он вернулся, — прошептала Кейт.
— И чтобы он вернулся! Конечно, у меня на то совсем другие причины, нежели у вас. Но я хочу этого не меньше.
Глаза его блестели в полутьме. В этом лихорадочном блеске уже не было ничего жалкого или смешного, в нем читалась огромная, несгибаемая воля.
— Это будет непросто и опасно. Может быть, борьба будет долгой.
— Я буду бороться вместе с вами, — твердо сказала Кейт.
Анрик отпустил ее руки и набрал в легкие побольше воздуха, словно собирался нырнуть в реку. Он мысленно попрощался со своей прошлой жизнью, которая подходила к концу в эту самую минуту. Теперь он был готов перейти к действию. Спокойным, ровным голосом он задал Кейт первый вопрос, с которого можно было начать настоящее расследование.
— В последнее время вам доводилось встречать кого-нибудь из Социальной безопасности?