Глобалия
Шрифт:
— А зачем тебе понадобился этот Тертуллиан?
— Знаешь, малыш, мы с тобой давно уже топаем бок о бок, и я тебе доверяю. Поэтому я тебе скажу, зачем он мне понадобился. Только сначала поклянись держать язык за зубами.
— Само собой.
— Нет, ты поклянись.
— Клянусь, — раздраженно сказал Байкал, которому надоело это ребячество.
— Я тебе сказал, что иду в город за табаком. Конечно, если Тертуллиан продаст мне свой табак, я его куплю. Но стал бы я тащиться в такую даль ради такой ерунды! На самом деле я иду туда, потому что Тертуллиан должен мне заплатить.
— Тоже мне секрет! — съехидничал Байкал, чтобы отыграться.
— Черт побери! Конечно секрет, и еще какой!
Байкал пожал плечами.
— Он должен мне очень много денег, — обиженно уточнил Фрезер.
Удивительнее всего было то, что Байкал, с тех самых пор, как оказался в антизонах, еще ни разу не слышал разговоров о деньгах. Он даже не знал, существует ли здесь нечто подобное.
— А как выглядят здешние деньги?
— Что значит «как выглядят»? Ну ты и спросил! Монеты как монеты.
В Глобалии эти платежные средства давно вышли из обращения. Их сменили виртуальные трансакции и кредитные карты.
— Монеты? Металлические?
Фрезер осуждающе взглянул на Байкала. В конце концов, сколько же можно придуряться!
— А у тебя есть с собой монеты? Дай взглянуть! — настаивал Байкал.
Фрезер передразнил Байкала, покачивая головой и выпятив грудь на манер павлина:
— «Дай взглянуть на твои монеты!» Ты что себе вообразил? Здесь у нас таких вопросов не задают. Монетки-то у меня есть. Я и про это зря рассказал, а тебе все мало! Хочешь знать, где я их прячу?
— Да прячь свои деньги где хочешь, — парировал Байкал с обиженной миной.
Он поднялся, затянул рюкзак и закамуфлировал его лохмотьями.
— Тертуллиан не одному мне должен заплатить, — не унимался Фрезер, которому вовсе не хотелось прерывать беседу, где он чувствовал себя на высоте. — Он должен всему нашему племени. Я вернусь домой с денежками для всех моих соплеменников. Вот почему никто не должен знать, понимаешь?
— Ага, — пробормотал Байкал, делая вид, что ему совсем не интересно.
Фрезер снова принялся за свой кофе. Теперь оставалось ждать, кто из них не вытерпит первым: рассказчик или слушатель.
— А что вы ему продаете, раз он вам должен столько денег? — сдался наконец Байкал.
Фрезер только и ждал этого вопроса. Он прикрыл глаза от удовольствия, медленно отпил еще глоток, а потом торжественно произнес, растягивая гласные:
— Обзон.
— А что это такое? Какое-то животное?
— Сам ты животное, дурья твоя башка! Об-зон!
Он так кипятился, потому что ему предстояло объяснить какое-то очень простое понятие, вроде земли или воды, а такие вещи всегда очень трудно растолковать тому, кто ничего о них не знает.
— И где он хранится, твой обзон?
— Обзон? Да везде! — горячился Фрезер, изо всех сил размахивая руками. — Мы с тобой и сейчас его вдыхаем.
— Ты хочешь сказать, это такой газ, растворенный в воздухе? Озон?
Фрезер в изнеможении закатил глаза.
— Обзон, озон! Господи Боже, ну какая разница! Лишь бы придраться к словам...
— А как вы умудряетесь торговать озоном?
— У нас есть источник.
— Источник?!
— Это вроде так называется. Ты должен лучше меня разбираться в таких вещах, это же глобалийцы придумали.
— А как выглядит источник озона?
— Ну, как тебе сказать... В общем, это... лес. Там растут такие высокие деревья, а внизу еще деревья, поменьше. Когда днем идешь по такому лесу, света все равно почти не видно, такая там густая листва.
— А давно он появился, этот источник озона?
— Черт, да он всегда там был. Только раньше это называлось «Амазония», и никому от этого не было никакого прока. Весь бизнес начался с первого Фрезера. Когда мой предок решил уйти из Детройта со всеми своими богатствами, с кларнетом и разными другими вещами, ему предложили вернуться домой. В то время люди в Глобалии ужасно боялись остаться без обзона, в смысле без озона. Они говорили, что где-то в небе есть дырка и солнце жжет прямо через нее.
Экология была в Глобалии одним из главных предметов и лежала в основе любого образования. Байкал вспомнил, что ему не раз приходилось выслушивать лекции о химическом составе биосферы, о солнечном излучении, о парниковом эффекте... Действительно, он слышал и об источниках озона. Это были участки тропических лесов, которые строго охранялись, потому что в них вырабатывалось самое большое количество этого газа.
— Глобалийцы предложили ему контракт, чтобы он следил за источником обзона. Конечно, он сразу согласился. У нас до сих пор есть все бумаги. Мы их храним в специальном ковчеге, который открываем раз в год, в день рождения первого Фрезера, и молимся.
— А что вы должны делать с этими источниками?
— Ничего. Мы просто никому не даем там рубить деревья.
— И за это вам платят?
— Конечно! — возмутился Фрезер, — Это же такая работа!
— Контракт все еще действует?
— Да, он подписан на девятьсот девяносто девять лет, если я ничего не путаю.
В этой цифре не было ничего удивительного. Все программы могущественного Министерства природного равновесия были рассчитаны на долгий срок, ориентируясь на явления природы, а не на краткие человеческие жизни.
— И это как раз те деньги, за которыми ты идешь?
— Ну вот, наконец-то ты понял. Раз в год нам платят зарплату за наши источники.
— Значит, в городе есть глобалийское представительство! — воскликнул обнадеженный Байкал.
— Нет, мне заплатит Тертуллиан.
— А какое отношение имеет мафия к озону?
— Глобалия сообщается с антизонами только через мафию. Вот почему тебе тоже надо будет поговорить с Тертуллианом.
Пока они разговаривали, солнце взошло уже очень высоко. Утро было прохладное, с северо-востока дул свежий ветерок, пахнувший морем. В высоте с писком проносились стайки ласточек, чертя в небе огромные восьмерки.