Глория. Пять сердец тьмы
Шрифт:
Я честно попыталась встать, и у меня это даже практически получилось. Вот только пробная пара шагов показала, что с трясущимися коленками передвижение будет весьма долгим.
Хотела извиниться за вынужденную задержку, но не успела.
— Ладно, может, по дороге оклемаешься, — решил Винсент и, неожиданно подхватил меня на руки.
— Не стоит, — ойкнув, смущенно попыталась отшептаться я.
— Не стоит нам тут задерживаться, — резонно отметил он. — Ибо видок у тебя аховый. Стражник у ворот сменится — объясняться придется, причем может и до осмотра дойти. А предъявлять содержимое рюкзака нельзя ни в коем случае. Там все-таки не романтические свечки с бутылочкой полусладкого «Шан-Тонне». В общем, не переживай. Ты не тяжелая.
Пришлось смириться с собственной беспомощностью и в очередной раз поблагодарить Винсента. Конечно, при этом я надеялась, что долго ему меня нести не придется. Но слишком уж тяжело далась мышцам эта ночь. Сама я смогла пойти лишь, когда мы очутились на дороге, и то не быстро. Винсент даже предложил вновь меня понести, но я отказалась. Ни к чему лишние вопросы у стражника вызывать.
К городским воротам мы подошли, когда небо над горизонтом уже окрасилось в мягкие розовато-оранжевые тона.
Мой спутник два раза ударил кулаком по створке привратной калитки и прокричал:
— Торай!
Пара мгновений ожидания и снова стук.
— Торай!
На этот раз с той стороны послышались поспешные шаги и хриплый отклик:
— Да тихо ты, оглашенный!
Заскрипел засов, и калитка в воротах открылась. Торай отступил, давая нам пройти, а затем быстро закрыл ее обратно и поторопил:
— Давайте, побыстрее. У нас тут, конечно, не главные ворота, но начальство тоже пригляд имеет. Сейчас как раз поутру обход будет.
— Уже уходим, — заверил Винсент, крепко подхватывая меня под локоть. — Спасибо, что выручил.
— Да че ж я, не человек что ли? Понимание имею, — хмыкнул Торай.
Винсент растянул губы в улыбке и, стараясь находиться в тени, потянул меня к ближайшему проулку. Я желание следователя держаться от освещенных мест подальше прекрасно понимала. Не о себе он беспокоился — обо мне. Поскольку девушка в помятом перепачканном платье, с прокушенной губой и ссадинами на руках и ногах могла вызвать обоснованное подозрение у кого угодно. Даже от Торая, притом что стояли мы в полутьме, Винсент старался меня прикрыть.
Так что приходилось изо всех оставшихся сил перебирать ногами. Понимая: если вот сейчас остановлюсь, даже на мгновение, то упаду и уже не встану.
Путь до «лебединой» гостиницы запомнился смутно, урывками.
Вспышка, и я чувствую, как рука Винсента заставляет меня повернуть направо.
Провал.
Новая вспышка, и я стою, пошатываясь, пока он открывает входную дверь. Потом прохожу мимо ночного портье, а тот провожает меня недоуменным взглядом.
Провал, после чего я сразу вижу постель, на которую падает мое тело.
Провал. На этот раз окончательный.
ГЛАВА 6
Утром я проснулась бодрая духом, но совершенно разбитая физически. Несмотря на ясность рассудка и прилив сил, этими самыми силами воспользоваться не слишком-то и получалось. После вчерашнего перенапряжения болели абсолютно все мышцы.
А еще так и не появился голос. Приветствие появившемуся на пороге Винсенту я смогла только прошептать.
— Н-да, проблемка, — констатировал тот. — Похоже, с горлом у тебя все серьезно, без лекарства не обойтись.
Затем вручил мне внушительный поднос с завтраком и, наказав съесть все, ушел в аптеку.
Я окинула оценивающим взглядом внушительную тарелку ароматной каши с мясом, горячие сырные пироги и горку небольших, присыпанных сахарной пудрой рогаликов. И, сглотнув, с жадностью набросилась на еду. После избавления от проклятия, организм стремился восстановить силы, и меня охватил буквально волчий голод.
Каша исчезла быстро. За ней как-то почти незаметно съелись и пироги. Вернувшийся через четверть часа Винсент застал меня за дожевыванием рогаликов. И, пронаблюдав с видом заботливой бабушки за тем, как я расправилась с последними из них, вручил небольшую склянку.
— Выпей. Аптекарь клялся, что голос вернется максимум за полчаса.
Я откупорила крышку, и в нос ударил резкий запах мяты с перебродившим медом. Да и на вкус выпитое залпом зелье походило на ядреную смесь именно этих ингредиентов. Аж слезы к глазам подступили и кашель пробрал!
— Надеюсь, и впрямь поможет, — отдышавшись, прохрипела я.
— Поможет, поможет, — Винсент улыбнулся. — А пока давай, приводи себя в порядок, да займемся твоей маскировкой.
Кивнув, я медленно поднялась с кровати. Принять душ и сменить одежду и впрямь было необходимо. Вчера-то я, как пришла из леса грязная, так и свалилась. Да и измученным мышцам теплая вода на пользу пойдет.
Подхватив неразумно смененные вчера на платье брюки и блузку, я поковыляла в уборную.
Первый же взгляд в небольшое зеркало подтвердил вчерашние подозрения: платье можно было смело выкидывать. Кроме грязных, пропитанных травяным соком пятен, оно еще и порвалось в нескольких местах.
«Спасибо мерзким веткам», — мрачно констатировала я, раздеваясь.
После чего попыталась в отражении оценить масштабы колтуна на голове и внезапно замерла. Потому что из зеркала на меня смотрела женщина с невероятными, ярко-синими глазами. Они практически светились!
— Что за ерунда? — растерянно пробормотала я и несколько раз моргнула, в попытке избавиться от странной игры воображения.
Ничего не изменилось. Зеркало по-прежнему молчаливо утверждало, что в мои глаза словно вставили по миниатюрному осветительному кристаллу. И чем сильнее я нервничала, тем сильнее становилось их свечение.
Последствия обряда, что ли? Н-да, в таком случае мне вдвойне нужна маскировка.
Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, я постаралась вернуть контроль над эмоциями. И, удовлетворенно отметив, что сияние поутихло, полезла в душ.