Глоточек счастья
Шрифт:
В свободное время очень любили друзья у генерала Иванова собираться на даче и попить по традиции фронтовой. Дело это практиковали они часто довольно и не как-нибудь, а с толком и расстановкой, по-особенному, только им двоим известному ритуалу.
Всегда после того, как первый раз стаканы наполняли, генерал Иванов ритуальный диалог начинал:
– Знаете, товарищ генерал, что в деле нашем главное?
– Так точно, товарищ генерал, знаю! – отвечал генерал Гаврилов.
– А расскажите-ка, товарищ генерал, что знаете вы?
– Я знаю то, что
– А чем, товарищ генерал, осмотрительность обеспечивается?
– Осмотрительность обеспечивается чистой шеей да белым воротничком, чтобы, когда головой по сторонам крутишь, кожу не натирать!
– А для чего нужна та осмотрительность, товарищ генерал?
– Осмотрительность нужна для обеспечения безопасности полётов!
– Ответ неполный. Оценку «отлично» поставить не могу. Не знаете вы, товарищ генерал, что осмотрительность не только для обеспечения безопасности полётов нужна, но и для того, чтобы стакан с водкою рта мимо не пронести.
После этого выпивали генералы, закусывали и хохотали затем.
Генерала Гаврилова Владимиром Петровичем величали, а генерала Иванова – Иваном Даниловичем. И были внуки у них одногодки, в честь дедов Иваном и Владимиром наречённые. Оба красавцы-здоровяки, один другому под стать. Оба училище одно военное кончали и во всех отношениях ни по какой статье не уступали один другому.
Внуков своих любили старики и потому, до того, как в отставку уйти, чад хотели потеплее пристроить. Боялись, что на пенсии влияние на порядок уменьшится, и поминай как звали должности для отпрысков подходящие.
Знали прекрасно старики, что в армии Советской волосатая рука всё решает. Истина эта, как божий день, была им ясна. Но понимали они и то, что мохнатость их ручонок дряблых лишь тогда влияние да силу имеет, когда при должности – не в отставке то есть. Вот и переживали товарищи. Кто внуку генерала отставного должность помощника атташе, к примеру, пожалует, когда за лакомыми кусками такими маршалы да партийные боссы великие, словно псы охотничьи, следят. Каждый повкусней да поболее деточкам оторвать стремится.
И вот летом как-то, накануне выпуска внуков из училища, сидели генералы на даче и ритуал оригинальный справляли свой. После того, как закончился диалог и огненная вода, булькая по пищеводу, прошелестела, затронул генерал Иванов тему самую злободневную:
– Выпуск, Володя, скоро. А должностей внучатам так мы и не подобрали. Не просматриваются что-то на горизонте вакансии крутые, как повылазило им. Не забывай, дружище, что править балом нам недолго с тобой осталось.
– Да-а… – многозначительно протянул генерал Гаврилов и озабоченно головой покачал.
Наступила тишина, и чтобы отогнать её, тоску ненужную навевающую, хотел было генерал Иванов ритуал по новой закрутить, да телефон зазвонил и естественный ход событий нарушил. Взял трубку Иван Данилович и:
– Иванов! – сказал в неё недовольно, но, услышав знакомый голос начальника управления кадров Министерства обороны в улыбке расплылся.
– Должность, товарищ генерал, хорошая подошла – помощник военного атташе в спокойную африканскую страну. Да только вот одна. Так что, с другом своим сами решайте – кому. Через два месяца освободится вакансия.
– Спасибо, Николай Матвеевич! Мы решим сегодня же и сообщим вам, – ответил генерал Иванов и трубку положил на место.
– Что там? – спросил генерал Гаврилов.
– Да должность подходящая появилась для чад наших – помощник военного атташе в хорошую тёплую страну, но вот беда – одна только. Что будем делать-то?
Владимир Петрович коротко и ясно ответил:
– В орлянку я не буду с тобой играть и потому вакансию эту фартовую уступаю великодушно. И всё на этом.
– Мне не нужны подарки такие, – заартачился Иван Данилович, – я тебе должность также с удовольствием уступаю и не собираюсь делать хорошо себе, когда тебе плохо!
Так вот как быки упёрлись товарищи. Стали каждый на своём и ни с места. Препирались, препирались они, да и плюнули, пустили дело на самотёк. Мол, кому дадут, пусть и дают тому, только без их вмешательства.
Снял трубку телефонную генерал Иванов, набрал номер начальника управления кадров и так конкретно сказал:
– Извини, Николай Матвеич, но не пристало нам, друзьям боевым, делёжкою заниматься на старости лет. Тому отдайте, кто заслуживает больше, и всё на этом.
Повеселели генералы да вновь действо ритуальное повторили и после ещё раз несколько, потому что так уж заведено у них было: перед каждым приёмом воды огненной литургию крутить по новой.
II
И всё бы нормально получилось. И эта бы должностёнка не ушла, а там, глядишь, и другая бы подоспела. Сама бы жизнь, как положено, все точки расставила над «i». Только сбыться этому не суждено было.
А всё командующий – маршал этот досужий. Вздумалось ему по кабинетам замов своих поблудить да к генералу Иванову заглянуть, когда там генерал Гаврилов просто так околачивался. Зашёл маршал и чего-то так на стариков поглядел, как на генералов боевых не смотрят – очень жалобно и снисходительно как-то. Вроде не могущественные военачальники есть они, а обитатели богадельни тщедушные, готовые вот-вот преставиться.
Неладное почувствовали генералы и нутром своим ощутили всем, что меч Дамоклов отставки перед самыми носиками замаячил и вот-вот просвистит соловейчиком да умолкнет, про службы окончание известив, а внучата бедные, неприкаянными, так без места правильного и останутся!
Генерал Иванов не переживал здорово и к вечеру даже про посещение маршала позабыл.
А вот с генералом Гавриловым совершенно иначе обстояло дело. Приехав домой со службы, ощутил он беспокойство большое в душе, волнение. Усиливалось оно и в отвратительное состояние дискомфорта тянуло. Чтоб выйти из него, хотел было коньячку шлёпнуть генерал, да не желая старухе досаждать и лишний раз ворчание выслушивать её, передумал и вместо горячительного сильное снотворное принял.