Глоточек счастья
Шрифт:
Видимо, Всевышний услышал их. Гвардии капитан Сенопузенко Иван Иванович жив остался. Он открыл глаза, пришёл немного в себя, встал и домой пошёл.
Жаба не давила. На душе было легко и прекрасно, а чувство какой-то особенно приятной удовлетворённости пересиливало боль в шее, которая, надо сказать, болела здорово. Мысли, как никогда, светились чистотой и свежестью. Не хотелось больше никаких гадостей делать. Чувство справедливого наказания, которое часто у здорово провинившихся детей бывает, переполняло сознание.
И вот тут только вспомнил, наконец, Иван Иванович про чеснок. В гараж он не заходил, а потому, за чем послали,
Возвращение в гаражи не рассматривалось, после всего что было. Ладно, коли спасли, вешать не станут снова, только ведь стыдно как.
Из размышлений грустных соседка вывела, следом, шла что с авоськой из гаражей.
– Чем, Иван Иваныч, недоволен? Что не весел? – улыбнулась симпатично женщина.
– Чем, Нина Михайловна? Да вот пошёл за чесноком в гараж, там ни одной головки нету. Борщ жена сварила, ну а он без чеснока какой?
– Заходи, я, сколько надо, дам.
До квартиры дошагали скоро, получил чеснок Иван Иванович и уже идти домой собрался, а соседушка и говорит:
– Ты на шкафу мне не поправишь дверцу, мужика-то в доме нет, а бабе очень тяжело одной
– А чего ты Нина не пойму одна? Такая ладная. Такая справная. Муж ушёл и черти с ним, зато любовников могла бы хоровод водить.
– Всё не попадаются какие надо. Дубов вот недавно приходил майор, жена уехала, а он всё клинья ладил. Много спирту и вина принёс, только я ему отлуп дала.
– Почему отлуп?
– А потому что руки у него из жопы выросли. Попросила дверочку, вот как тебя поправить, до конца лишь отломал к шутам.
От услышанного сердце капитана застучало веселее, и отмщения скорей потребовало.
– Лётчики, – он пояснил они народ безрукий частью большей, бестолковый, слава богу на веку своём их повидал довольно
Постаравшись, Сенопузенко поправил дверцу вскоре, а хозяюшка довольная вином, да спиртом угостила, и остался кавалер до вечера…
Вечером любовничек домой шагал, радуясь такой прекрасной, интересной жизни. Как не радоваться, если жив остался, и любовницу ещё себе завёл чудесную, и отмщение оболтусу пилоту справил, и борщок ждал впереди Оксанкин.
Удивлённая жена:
– Где пропадал – спросила.
– Ой, не спрашивай, – ответил, – наш сосед дубина, рельсы спёр, а их менты искали, прятать надо было, помогал закапывать.
РОКОВОЙ МИНЕТ
Минет – слово, довольно редко встречавшееся ранее, в языке русском в последнее время очень даже распространённым стало. «Отчего так?» – как-то подумалось мне, и тут же гипотеза забавная на ум пришла:
Конечно же, это прогресс человечества, взрывом характеризуемый информационным, требует несметное множество новых обозначений, для чего слов нужных в русском языке не хватает. Ну и спешат из-за бугра к нам иностранные слова-эмигранты на помощь, миссию интернациональную выполняя.
Вот и минет, он хотя и при царе Горохе ещё существовал, однако на Руси вместо него слово очень похабное применяли – хуесоство. А загремела в России революция сексуальная, и спешно слово нерусское понадобилось. Сами посудите, не задействуй сексуальные революционеры минет в проповедях своих, то так и пришлось бы вещать текстом открытым: «дама сосёт член», а это прямо-таки, скажем, по-свински звучит и сторонников под сексуальные знамёна не привлекает. Да только мягче по-русски сказать никак нельзя, а только похабнее можно. А вот привлеки
Как не порадоваться за положительное воздействие такое на язык русский – по-язычески прямой и грубоватый. Да только вот долго не пришлось радеть. Вместе с революцией сексуальной принесла нам перестройка также и наследие Григория Петровича Климова, а оно резко всё в сознании повернуло – с головы на ноги. По учению тому, минет – слово это – дьявольщина, прикрытая благозвучием.
Рассказал нам бывший ответственный работник ЦРУ и руководитель Гарвардского проекта, что минетчество является признаком вырождения и дегенерации человечества. Вот погляди как!
Не верить Григорию Петровичу нельзя, потому что не из пальца гипотезу он свою высосал, а из сверхсекретной и особо проверенной цээрушной информации, к которой по роду деятельности допущен был. А ЦРУ – это серьёзное ведомство, не «Водоканал» какой-нибудь или «Вечерний университет марксизма-ленинизма». ЦРУ есть самая крутая шпионская организация, и потчевать неверной информацией своих рыцарей плаща и кинжала совсем не пристало ей.
Вот и порадуйся тут благозвучию, когда просто смысл туманит оно. Очень это плохо, считаю. Как наклейка на пачке сигарет красивая замазывает вредное воздействие табака, так и слово «минет» мысли людские от искорёженных ген да хромосом исковерканных вредительски отвлекает. Завертятся коды наследственные, порченные в потомстве невинном, и задегенерирует оно, вырождаться станет. И в том, ясно, ничего хорошего нет.
Так, ознакомившись с трудами Климова, поменял я мнение своё о словах иностранных – помощничках этих хитрых да досужих. И даже если чувствую, что по-русски очень неудобоваримо звучит, слов чужих избегать стараюсь. Пусть похабно, пусть нехорошо. Зато по-русски и ясно, как божий день. Хуесоство – оно и в Африке хуесоство, а не какой-нибудь там минет.
И вот однажды загрустил я как-то вечером, закатом южным из окна любуясь: «Ёлки зелёные! Везёт же людям таким, как Климов! – подумалось. – Довелось им, счастливчикам, по ЦРУ да по массадам разным, словно дома у себя, погулять, информации правильной поднабраться, чтобы потом её до людей добрых нести. Рассказать, чтобы им, слепым котятам, как в мире этом Свет да Тьма уживаются. Бог, как и Сатана сражаются между собой, и кто и почему из них побеждает!»
Вздохнул я, понимая, что не пустят меня рыцари в закрома свои, туда, где за семью печатями правда спрятана, и решился: «Бог с ними, с товарищами шпионами! Пусть сидят на тайнах своих, как чайные бабы на самоварах, пока не посинеют, а я вот возьму да такое поведаю, чего не отыскать им в архивах замусоленных своих, и вдобавок как раз про минет, между прочим!»
I
Жили-были в столице родины нашей два очень больших генерала: генерал-полковник авиации Иванов и генерал-полковник авиации Гаврилов. С самой войны как близнецы сиамские не расставались они и служили бок о бок. Всю свою жизнь не разлей вода друзьями прошли. Видно, дружба фронтовая, она прочна особо и любой другой на порядок выше. И всё бы хорошо, да только вот старость бабкой-ёжкою вплотную присеменила, и ожидали генералы отставки с горечью.