Глубина в небе (авторский сборник)
Шрифт:
Но человек на конце цепи вытянул руку и поймал Риту за щиколотку. Цепь сократилась в размерах, притягивая ее обратно к земле. Фам постучал по ладони, добавив громкости звукам сцены. Чжау Синь слегка смутился и принялся извиняться перед женушкой:
— Но Киви сказала: ничего страшного. И да, я астронавт, ты не забыла?
— Ты старший пилот, Чжау. Управленец. Это не то же самое.
— Почти то же самое. И кое-что я умею делать без помощи неотвязников.
Чжау снова устроился у мачты и чуть дернул парус. Лодка переместилась вокруг пирса. Она держалась на воде ровно: быть может, это адгезия прижимала ее к поверхности. Но кильватерный след воспарил в воздух на добрых полметра, извиваясь и сплетаясь в косички, как делает вода под действием поверхностного натяжения в невесомости. Толпа, не исключая Риты, зааплодировала, и Чжау развернул лодку, пытаясь подвинуть ее обратно к причалу.
Фам поравнялся со входом в туннель. Его удаленные помощники уже занялись люком. Все в этом парке, слава богу, подчинялось локализаторам. Крышка люка бесшумно откинулась. И когда он проплыл внутрь, закрыть ее за собой оказалось несложно.
У него было в распоряжении около двухсот секунд.
Он быстро подтягивался по узкому туннелю. Тут иллюзия обрывалась. Стены полностью кристаллические: истинная масса Алмаза-1. Фам прибавил скорость. Развернутые перед глазами карты показывали то, что он уже видел раньше. Томас Нау хотел сделать озерный парк своей главной резиденцией; после праздника по случаю открытия дома доступ сюда будет строго ограничен. Нау израсходовал последние остававшиеся копалки, прорезая эти узкие туннели. Так он получил прямой доступ к важнейшим ресурсам Хаммерфеста.
Крохотные шпионы Фама указывали, что примерно в тридцати метрах впереди новый вход в клинику фокуса. Нау и Рейнольт в счастливом неведении на вечеринке. Все техники МРТ либо там же, либо вне вахты. Может, в клинике ему хватит времени даже на небольшой саботаж. Фам извернул шею, крутанулся ногами вперед, затормозил руками о стены.
Саботаж? «Будь честен сам с собой». Он замыслил убийство. «Да нет же, казнь. Устранение. Убийство противника в бою». Фаму доводилось убивать в бою, и не всегда этот бой проходил между кораблями. Разницы никакой. Что с того, если Рейнольт теперь рабыня Нау, фокусированная механическая кукла? Некогда зло в ее обличье обладало полнотой самосознания. Фам достаточно разведал об истории Шевальской клики, чтобы понять: ее ужасы не были выдуманы теми, кто ее уничтожил. Некогда Анне Рейнольт стояла на уровне Ритсера Брюгеля, хотя, несомненно, была эффективней его. Внешне оба могли показаться близняшками: бледные, рыжеволосые, с холодными глазами убийц. Фам ухватился за эту картинку, усилил ее в сознании. Настанет день, и он покончит с тиранией Нау — Брюгеля. Настанет день, и Фам ворвется на «Невидимую руку» — положить конец ужасам, которые творит там Брюгель. С Анне Рейнольт все будет точно так же.
И Фам вдруг понял, что парит перед входом в клинику, а пальцы его замерли у панели замка. «Сколько же времени я потерял?» Таймер на краю поля зрения показал, что не более двух секунд.
Он сердито ударил по клавишам. Дверь скользнула в сторону, он влетел в комнату. Тут было тихо. Клиника оказалась ярко освещена, но картинки по ту сторону глаз разом потемнели и стерлись. Он двигался осторожно, будто слепой. Локализаторы из туннеля и те, что он стряхнул с одежды, рассредоточились вокруг, понемногу возвращая утраченное зрение. Он быстро перелетел к панели управления томографом, пытаясь игнорировать слепые пятна по углам поля зрения и невидимые зоны клиники. В клинике локализаторы долго не задерживались: импульсы крупных магнитов пережигали им электронику. Трад стал их выгребать пылесосом после того, как ускоренная магнитом мошка локализатора порезала ему ухо.
Но Фам Нювен не собирался включать магниты в импульсном режиме, и шпиончики его проживут достаточно долго, чтобы устроить ловушку. Он двигался по комнате, составляя мысленный реестр оборудования. Клиника, как обычно, представляла собой упорядоченный лабиринт тускло окрашенных ящиков и шкафчиков. Беспроводного управления тут не было предусмотрено. Автоматика соединялась с магнитами по оптоволокну и лазерным линиям ближнего радиуса действия. Сверхпроводящие кабели энергопитания уползали в места, пока недоступные обзору. Ага. Локализаторы окружили кожух контролера. Ящичек был точно в том положении, в каком его оставил Трад. Фам теперь на каждой вахте много килосекунд проводил в обществе Трада. Фам Тринли никогда не высказывал целенаправленного интереса к технологиям фокуса, но Трад любил трепаться, и Фам постепенно узнавал от него все больше.
Фокус легко может убить. Фам подплыл к управляющим катушкам. Внутренняя часть фокусировочного МРТ в поперечнике не достигала и пятидесяти сантиметров, ее бы даже не хватило все тело закартировать. Но она и предназначалась только для головы, и картирование было лишь частью игры. Ключевым элементом аппарата выступал блок высокочастотных модуляторов, придававший ему отличие от обычных томографов. Под управлением программ — обслуживаемых в основном Анне Рейнольт, как бы там ни хвастал Трад, — модуляторы настраивали и стимулировали вирус фокуса в голове жертвы. Кубический миллиметр за кубическим миллиметром мозговую гниль заставляли выделять психоактивные вещества нужного спектра действия. Даже при идеально точной работе настройку приходилось повторять каждые несколько мегасекунд, иначе неотвязники впадали в кататонию или гиперактивность. Небольшие ошибки провоцировали дисфункциональное расстройство — примерно четверть всей работы Трад был вынужден переделывать. Умеренно серьезные ошибки вели к потере памяти. Серьезные — к обширному инсульту, при котором жертва погибала даже быстрей несчастной Цзоби Жэюн.
Когда Анне Рейнольт в следующий раз возьмется себя тюнинговать, она падет жертвой обширного кровоизлияния в мозг.
Он отсутствовал в озерном парке уже почти сто секунд. Чжау Синь набирал маленькие группы желающих покататься на лодке. Кто-то наконец свалился в озеро. «Отлично. Это даст мне больше времени».
Фам снял кожух с контролера. Вот они, интерфейсы к сверхпроводящим магнитам. Такие штуки могут отказать — изредка даже без предупреждения. Ослабить тумблер, подстроить управляющие программы, чтобы среагировали, когда в следующий раз Рейнольт ляжет в томограф…
С того момента как он появился в клинике, активные локализаторы, принесенные снаружи, рассредоточились по помещению. Было похоже, что слабый свет распространяется все глубже в абсолютном мраке, и все больше потайных уголков становились доступны восприятию. Продолжая изучать переключатель режимов сверхпроводящего магнита почти микроскопическим зрением, он придал было этим образам низший приоритет.
Проблеск движения. Он уловил фоновым зрением движение ноги в штанине. Кто-то прятался за шкафчиками. Фам сориентировал туда локализаторы и вынырнул на открытое пространство, над шкафчиками.
Женский голос:
— Схватись за упор и замри!
Анне Рейнольт. Она появилась из-за шкафчиков — как раз чуть дальше, чем он мог бы дотянуться. Она держала в руке указку с таким видом, словно это было какое-то оружие.
Рейнольт утвердилась у потолка и нацелила на него указку:
— На руках — назад к стене!
На миг Фам прикинул, не перейти ли к открытой атаке. Указка, возможно, и блефовое оружие, но какая разница? С тем же успехом у нее могла быть и настоящая пушка. Игра окончена. Единственный выход — прибегнуть к быстрому, ошеломляющему противника насилию, использовать локализаторы здесь и во всем Хаммерфесте. А может, и нет? Фам сделал вид, что повинуется, и отплыл назад.
Рейнольт выбралась из-за шкафчиков. Зацепилась ногой за упор. Указка в ее руке не дрожала.
— Итак, господин Фам Тринли? Приятно наконец утвердиться в своих подозрениях.
Свободной рукой она отвела с лица разметавшиеся волосы. Наглазники ее были прозрачны, и он посмотрел Анне прямо в глаза. С ней что-то не так. Лицо — бледное, холодное, как всегда, но обычные нетерпение и равнодушие сменились чем-то вроде торжества, осознанного самодовольства. И… на губах ее играла слабая, но безошибочно узнаваемая усмешка.