Глубинка
Шрифт:
— Будь по-твоему, но ломы калить придется и через неделю. — Гошка взобрался на рыжий холмик отвала. — Вижу-у!
— Кого? — встрепенулся Сергей.
— Канатные дороги! Обогатительную фабрику! Стадионище-е, как на Медео! Кинотеатры, веселых людей! Го-о-род!
— А арбуза там не видишь, что нам в определенное место вбивать будут? — с усмешкой спросил Сергей и крутнул рукой у виска. — Ты что, опять зашкалило? На такой верхотуре город?
— Да! Высокогорный город! Вон там огромное озеро с островками, — вдохновенно планировал
— Отставить! — командирским голосом приказал Сергей. — Ночью в спальном мешке разрешаю фантазировать до утра, а сейчас прошу мозговать о реальном. Видишь, какое наследство подкинул мне Ползунов? — Он подхватил горстью снег, бросил в рот. — Если он серьезно заболел, мне тут придется командовать всем этим парадом. Учти, я терпим только к реалистам… Ну-ка прислушайся… Что это? Слышишь?
— Ничего не слышу.
— Значит, показалось… Вот я и говорю — будь реалистом, так вернее. — Сергей глядел на Гошку широко открытыми, подсвеченными снегом глазами. — Надо, чтоб впереди маячило, что-нибудь существенное. Высота какая-нибудь. Вот и шагай к ней, штурмуй, захватывай. Должна же быть у человека цель!
— Пощади, я весь в пене, — Гошка брезгливо стряхивал с себя воображаемую пену. — Швыряешься словами, будто обмылками.
— Горбатого могила… Неужели теперь не слышишь?
— Слышу. Но кому здесь кричать, разве что снежному человеку. На вершине снежного увала показался барахтающийся человек.
— Го… га-а-а! — накатился слабый крик.
— Женька, — узнал Сергей.
— …га-а! — снова оборванно долетело к ним.
Гошка сорвался с места, часто захлопал снегоступами.
— Что-то произошло! — нагоняя его, кричал Сергей. — Что-то!..
От самого лагеря до увала Женька протаранил в снегу глубокую борозду. Он стоял, по пояс утонув в ней, мокрый и злой.
— Ушли-и! — встретил он воплем Гошку с Сергеем. — На базу!
— Ври-и! — не поверил Гошка и побледнел.
— Точно, ушли! — Женька выжался на локтях из снежной борозды. — Харлампий с них расписку взял! Погибнут — его хата с краю! — Снег под тяжестью Женьки осел, и он ухнул вниз.
— С краю? — глядя на сидящего в борозде студента, переспросил Гошка. — Хата?
— Часа три как упороли, — Женька в изнеможении едва шевельнул рукой. — От лагеря прямо к Домугде.
Сергей сплюнул с досады.
— Ну-у, сюрприз, — сквозь зубы проговорил он, утирая лоб рукавом. — Ну-у, ознаменовали мой первый день вступления в должность.
Гошка подтянул лыжные крепления, распорядился:
— Бери, студент, снегоступы у Сергея и бежим, завернем ребят.
— Я не могу, выложился весь, — откровенно признался Женька. — Валяйте с Серегой.
Гошка махнул Женьке и заскользил по увалу. Сергей покатил следом по его лыжне.
— Там пустоты в наледях! — прокричал Гошка. — Сверху корка, а под ней колодцы. Наступят — и каюк, слышь, Серега?
— Ну, пироги! — переваливаясь на ходу, ужасался Сергей. — Ну, дураки!..
Сергей с Гошкой огибали гигантское полукольцо кара. В центре нависшего над провалом снежного карниза они остановились.
— Гога, хватит! Дальше совсем опасно! — Сергей выкрикивал, захлебываясь, едва дыша. — Если обогнали… отсюда… увидим. Хватит!
— Увидим, а толку? Они через пять минут потонут в устье! — хватая ртом воздух, кричал Гошка. — Скатимся по карнизу и там перехватим!
Сергей с ужасом глянул в провал, побледнел.
— Дура-ак, ты в уме?! Взгляни-и! — простонал он. — Куда на рожон прем, за чьи грехи рискуем?!
— За свои, человечьи! — Гошка постучал снегоступами по карнизу. — Выдержит, крепкий!
— Нет! — Сергей отступил назад. — Что другое, а это — не-ет!
Гошка снял тозовку, со злостью воткнул прикладом в снег.
— Давай тулку, — приказал он. — Да живей ты!
Сергей, сразу успокоившись, расстегнул ремень патронташа и вместе с ружьем протянул Гошке.
— Думаешь, они выстрелы твои услышат? — Он замахал руками. — Они по льду прут, а под ними река грохочет, оглохнуть можно!
Гошка перепоясался патронташем, тулку перекинул за спину и повернулся лицом к спуску.
— Одумайся, — в спину ему заговорил Сергей. — Ты рискуешь, а они сами виноваты. Вот и пусть пожинают по своей прихоти. Ведь дали же Харлампию расписку? Дали…
Гошка напрягся и, оттолкнувшись, начал скатываться, все набирая и набирая скорость. Он мчал по карнизу, зализанному зимними метелями и почти не тронутому солнцем. Казалось, что Гошка по касательной догоняет пенную реку, убегающую от него щетинистым горлом распадка. Рев ее явственно докатывался к Сергею.
Людей Гошка увидел внезапно и, кренясь набок, затормозил. В лицо из-под лыж ударил фонтаном косо срезанный снег, ослепил. Гошка упал. Крепление лопнуло, и одна лыжина скользнула с ноги в провал. Он подполз к краю, глянул в каньон. Люди показались ему черными запятыми на белой ленте наледи. Их цепочка двигалась по ней в полукилометре от устья. Гошка снял ружье.
— Стойте-е! — завопил он. — Там пустоты-ы!!!
Вопль его смяла ревмя ревущая Домугда. Тогда он поднялся, свободной ногой наступил на оставшуюся лыжину, рванул ее и, оборвав крепления, столкнул следом за первой. Всаживая в наст каблуки, Гошка запрыгал вдоль по карнизу, край которого полого спускался к устью. Люди шли все так же далеко внизу, но левее. Гошка упал лицом на шершавый, как наждак, карниз. Он понял, раньше их к устью ему не успеть. И хрипло выматерился, стоя на коленях на самом выгибе карниза, что, крутым гребнем заворачиваясь под ним, нависал над глубоким провалом. И, сознавая, что должно случиться непоправимое, Гошка взвел курки тулки. Медленно опустил стволы в каньон.