Глубокая зона
Шрифт:
Единственная закавыка заключалась в том, как оторвать от стены перчатки. Если выбрать не тот угол, их было невозможно сдвинуть с места. Все равно что разъединять очень прочную застежку-липучку. Почти через час, пройдя около половины пути, Халли остановилась перевести дух и повисла на руках, чтобы дать отдохнуть мышцам. В это время Хейт оказался в пятнадцати футах слева от нее.
– Эй! Потрясная вещь! Вот бы полазить в них по фасадам зданий.
– Честно говоря, меня посетила та же мысль.
– Не возражаете, если я пойду впереди?
– Ради бога.
Халли, сама отличная скалолазка, знала – этот спорт сродни искусству. Хейт двигался плавно, как виртуозный танцор. Глядя на него, казалось, что спуск вовсе не требует усилий. Только самые лучшие способны произвести такое впечатление на зрителя.
Предпочтя осторожность скорости, Халли преодолела оставшиеся двести пятьдесят футов за полчаса. Наконец она ступила на пол пещеры, отошла от стены и прилегла отдохнуть на плоском валуне.
«Chi Con Gui-Jao, es bueno estar con ustedes de nuevo, – сказала она пещерному духу. – Я рада вновь оказаться у тебя. Rezo por tu bendici'on y la promesa de no causar da~nos. Прошу твоего благословения и обещаю не нанести вреда».
Халли села и стала ждать остальных.
Через пятнадцать минут спустился Канер.
– Невероятно. – Запыхавшийся, однако явно довольный, он уселся рядом. – Интересно, что еще изобрели в ДАРПА? – Он немного помолчал. – Ты великолепно лазаешь.
– Спасибо. С детства обожаю это занятие. Но если хочешь увидеть настоящего виртуоза, посмотри на Рона.
– Да, мастер что надо. Я мельком видел, как он работает.
– Послушай, Эл, по-моему, Рафаэль слишком долго спускается.
– Пожалуй, да.
– Делать нечего, остается только ждать.
Через десять минут спустился Боуман, вслед за ним – Аргуэльо. Когда они присоединились к группе, Хейт спросил:
– Как будем снимать эти штуковины?
Боуман вытянул вперед руки:
– Глядите.
Он растопырил пальцы, затем сомкнул кончики. Перчатки слегка вздулись, и Боуман легко их снял.
– Силы нейтрализуются, если определенным образом создать контакт. Попробуйте сделать, как я.
У Халли появилось ощущение, словно ослабляется манжета тонометра. Боуман свел вместе ноги, соединил стопы. Галоши разжались, как и перчатки, и он снял их, слегка потянув. Халли вспомнился цокот каблучков Дороти в «Волшебнике из страны Оз».
– Продолжаем путь, – сказал Боуман. – Халли, куда сейчас?
– В этом зале нам осталась еще пара сотен ярдов. Затем будет коридор, мы называли его «Лестницей Франкенштейна» – ряд огромных уступов, перемежающихся с отвесными спусками. Через полмили выйдем к «Анусу сатаны».
– И впрямь анус сатаны, – произнес Аргуэльо.
Команда стояла у изорванного края колодца двадцати футов в диаметре, с черной бурлящей водой. На противоположной стороне сплошной стеной возвышалась скала, преграждая дальнейший путь по поверхности.
Боуман развернул плитку шоколада, разломил на равные части и раздал.
– Кто-нибудь еще это чувствует? – спросил он, прожевав свой кусок.
– Еще бы, – отозвался Хейт.
Оба уставились на остальных.
– Угу, – призналась Халли.
– В самом деле, – сказал Канер.
– Да, – пробормотал Аргуэльо.
Халли знала, что такое «это». Медленно, но верно растущее чувство… как его описать?.. Кроме слова «ужас», на ум ничего не шло. Примерно то же самое, что испытывают скалолазы – страх сорваться вниз, усиливающийся с каждым пройденным футом. Она переживала такое раньше, в очень больших пещерах. Растущая с каждым шагом неодолимая тревога, заставляющая то и дело смотреть вниз через плечо. Неприятное ощущение, однако серьезной опасности оно не представляет. Если держать его в узде. Иначе сойдешь с ума.
– Я считаю, такие вещи следует обсуждать вслух, – заметил Боуман. – Так легче с ними справиться.
– А что вообще происходит? – спросил Аргуэльо.
– Помните, в УПРБ мы говорили о помрачении? – сказала Халли. – Именно так оно начинается и через какое-то время вполне может выйти из-под контроля. Каждого пробирает по-разному. Очень внимательно следите за своим состоянием – не успеете глазом моргнуть, как слетите с катушек, а прийти в себя потом непросто. Главное – понять, что происходит до того, как вас захлестнет.
– Вдруг у кого-нибудь все же начнется приступ? – настаивал Аргуэльо. – Что тогда делать?
– Только одно – возвращаться. Идти наверх одному до того места, где почувствуете себя лучше, и ждать остальных.
Аргуэльо содрогнулся.
– Даже не знаю, что хуже, – задумчиво произнес он. – Обезуметь или просидеть в пещере несколько дней в одиночку.
– Как меж двух огней… – сказала Халли.
Ничего добавить к сказанному она не могла, как, по-видимому, и другие. Все стояли молча, перекусывали и запивали из пластиковых бутылок. Через десять минут она заговорила снова:
– Сейчас я расскажу, как мы будем совершать погружение. Заходим отсюда. Вначале колодец идет вертикально на протяжении примерно двадцати футов. Потом появляется наклон в сорок пять градусов – туннель пересекает подводную часть вон той скалы, вновь спускается вертикально на восемьдесят футов, выравнивается и идет прямо где-то на протяжении двухсот футов. После этого будет резкий поворот вправо и сужение. С обычными аквалангами нам пришлось бы снимать баллоны и толкать их впереди себя. Так мы поступили во время первой экспедиции – приятного мало. Но эти новые ребризеры снимать не придется.