Глубокий гипнотический транс: индукция и использование

Эриксон Милтон Г.

Такая путаница идей относительно постгипнотического внушения и результатов, ожидаемых от него, может быть обнаружена у Мессершмидт в ее опыте по диссоциации. Постгипнотические команды давались в прямой и косвенной связи с отдельными задачами, одна из которых, вероятно, должна была выполняться на сознательном уровне понимания, а другая — как постгипнотическое или «подсознательное» действие. Как следствие этого, и постгипнотическое поведение, и предположительное поведение после пробуждения стали частями одного действия: первая часть обеспечена постгипнотическими внушениями, а другая происходит в ответ на косвенные и непреднамеренные постгипнотические внушения, а именно в ответ на команду, что постгипнотическая деятельность должна выполняться независимо от назначения новой, другой задачи в состоянии пробуждения. Субъекты в обязательном порядке осознавали в состоянии транса, что нужные действия должны быть двойственными по своему характеру. Дать команду субъекту в состоянии транса выполнить определенную задачу после пробуждения, когда субъект отчетливо знает тот факт, что вторая задача, совместимая с первой, будет поставлена перед ним в состоянии пробуждения, представляет собой в действительности метод отдачи двух типов постгипнотических внушений. Отдача команды субъекту в состоянии транса, что он при пробуждении должен выполнить последовательное сложение путем автоматической записи безотносительно

к любой другой задаче, которая может быть дана ему, или выполнить последовательное сложение «подсознательно» во время «сознательного» чтения вслух, составляет дачу постгипнотических внушений, которые представляют два типа деятельности: «сознательная» задача на самом деле становится постгипнотическим действием, согласующимся с другими постгипнотическими действиями. Внушение загипнотизированному субъекту, что он выполнит одну задачу подсознательно, а другую сознательно, вызовет постгипнотические действия по выполнению обеих задач, но невыполнение одной из них в состоянии бодрствования (несмотря на большую степень сознательного понимания ее, что само по себе составляет дополнительную постгипнотическую реакцию). Опыт Мессершмидт, как эксперимент Уильямса, не дает оснований для предположения о возможном существовании особого постгипнотического душевного состояния, которое может оказать значительное влияние на выполнение внушенных задач.

Совершенно другим является отчет Брикнера и Кьюби, которые во время проведения всего своего исследования обращали самое пристальное внимание на значительное влияние, которое имеет душевное состояние, что развивается непосредственно из постгипнотических внушений, на всю линию поведения. Они также отмечают исчезновение всех изменений в общем поведении при завершении выполнения постгипнотических заданий. Таким же образом Эриксон и Кастой со своими сотрудниками ясно показали развитие в прямой последовательности с постгипнотическим внушением особого душевного состояния, которое влияет, изменяет и даже отрицает обычное поведение в обычных ситуациях до тех пор, пока либо не будет снято постгипнотическое внушение, либо не будет выполнено до конца внушенное задание.

Хотя этот обзор литературы, конечно, нельзя назвать полным, но он показывает, что, несмотря на большую исследовательскую работу по постгипнотическому внушению при анализе постгипнотического состояния как такового, не делалось попыток выяснить связь, отношение, которое оно может иметь к экспериментальным процедурам. Не было сделано ни одной попытки определить постгипнотическое действие в отдельности, за исключением результатов, полученных из этих действий.

Душевные процессы и типы реакций, с помощью которых были получены эти результаты, не учитывались. В общем, было сделано предположение, что постгипнотическое действие является просто действием, вызванным реакцией на команду, отданную во время состояния транса, различным образом и весьма неопределенно характеризуемым степенью потери памяти, автоматизма и принуждения. Большая экспериментальная работа привела к неудовлетворительным и противоречивым результатам. Возникает необходимость в более определенном изучении постгипнотического поведения как особого явления, а не средства, с помощью которого можно было изучать другие душевные процессы.

Определение постгипнотического действия

Мы нашли следующее определение постгипнотического действия, которое нам кажется вполне приемлемым и полезным. Оно должным образом определяет форму поведения, которую мы получали бесчисленное количество раз в самых разнообразных ситуациях у большого количества субъектов с различным интеллектом: и нормальных, и психобольных, и детей, и взрослых. На этом основании мы ограничили наше определение лишь действием частичных явлений, возникающих при легких состояниях транса, и некоторых других важных обстоятельств, которые будут описаны позже.

Постгипнотическое действие — это действие, выполняемое субъектом после пробуждения из состояния транса в ответ на внушения, отданные во время состояния транса; при выполнении действия отсутствует заметное сознательное понимание субъектом обусловленной мотивировки этого действия.

В различных обстоятельствах и в разных ситуациях мы наблюдали за субъектом, которому была дана команда выполнить какое-то действие после гипноза и у которого возникло спонтанно, непроизвольно гипнотическое состояние транса. Этот транс обычно длился короткое время, возникал в прямой связи с выполнением постгипнотического действия, очевидно составляя значительную часть реакции на постгипнотическую команду и ее выполнения. Его появление оказалось неизбежным (вопреки некоторым явным исключениям, которые будут описаны ниже), независимо от требований постгипнотического внушения, которое может повлечь за собой долгую сложную форму поведения введением одного единственного слова в обычный разговор, появление эмоциональной реакции, реакции устранения или даже небольшие отклонения в обычном поведении. Появление этого состояния транса, как части постгипнотических действий, не требует ни внушения, ни команды. Оно легко возникает как у наивного, простого субъекта, так и у высокообразованного, тренированного человека; его проявления никоим образом не отличаются от проявления обычного индуцированного транса, и кажется, что оно является функцией процесса возбуждения реакции на постгипнотическое внушение.

Спонтанный постгипнотический транс возникает в момент начала постгипнотического действия и обычно сохраняется только в течение одного-двух моментов. Следовательно, он легко просматривается, вопреки определенным остаточным эффектам, которые он оказывает на общее поведение. При различных обстоятельствах у разных субъектов состояние транса может быть многократным, фактически — это серия коротких спонтанных трансов, связанных с аспектами или фазами постгипнотического действия, или во время всего действия. Здесь может возникнуть неправильная, нерегулярная последовательность коротких и длинных непроизвольных трансов, очевидно связанных с душевными и физическими трудностями, встречающимися в ходе выполнения постгипнотических действий. Любое отклонение по форме и во времени его появления и повторного возникновения может оказаться функцией отдельных различий в субъектах или самих постгипнотических действий.

Специфические проявления спонтанного постгипнотического транса

Особые гипнотические явления, которые возникают в связи с выполнением постгипнотического действия, формируют в основном постоянную модель; длительность отдельных моментов поведения может быть разной в соответствии с целью, которой они служат, и у разных субъектов. Они быстро возникают в прямой связи с отдачей определенного ключа для постгипнотического действия, с тенденцией к следующей последовательности: небольшая пауза в непосредственных действиях субъекта, выражение отрешенности и смятения на лице, особый блеск глаз и расширение зрачков и безуспешная попытка сфокусировать зрение, состояние каталепсии, фиксация и сужение внимания, напряженное целенаправленное внимание; заметная потеря контакта с общей, окружающей

обстановкой и отсутствие реакции на любые внешние стимулы, пока либо выполняется постгипнотическое действие, либо пока оно не будет завершено. Даже после того, как кончается состояние транса, эти проявления остаются, хотя и в модифицированной, видоизмененной форме остаточных эффектов у субъекта, и дают в результате напряженное, жесткое и почти принудительное поведение субъекта и его состояние поглощенности, и общее отсутствие реакции до тех пор, пока он не переориентируется на непосредственную, существующую в данный момент ситуацию. Подобным же образом исчезновение состояния транса (или, в гораздо большей степени, завершение постгипнотических действий) отмечается коротким периодом путаницы и дезориентации, от которых субъект быстро оправляется за счет обновленного пристального внимания к непосредственной ситуации. Эта путаница и дезориентация становятся особенно заметными, если во время состояния поглощенности в постгипнотические внушения возникли какие-то серьезные отклонения в общей ситуации. Кроме того, здесь существует еще одно свидетельство полной или частичной амнезии относительно постгипнотического действия и соответствующих событий непосредственной ситуации. В тех примерах, в которых субъект может вспомнить ход событий, исследование показало, что его воспоминания сумбурны, туманны, отрывочны и часто представляют собой скорее дедукцию, чем воспоминание, основанную на его толковании ситуации, к которой он себя переориентировал. Иногда субъект ясно может вспомнить все постгипнотические действия, несмотря на частичную или полную потерю памяти относительно сопутствующих обстоятельств, но будет рассматривать эти действия как изолированные, не имеющие связи с непосредственной ситуацией. Показательным в этом отношении является следующий рассказ субъекта, несколько отрывочный и полный неопределенностей, записанный после завершения гипнотического действия.

«Мы говорили о чем-то, но о чем именно, я сейчас не помню, когда я неожиданно увидел эту книгу, и я просто подошел туда, взял ее и посмотрел на нее. Я не знаю почему, но я почувствовал, что я должен это сделать. Я думаю, это было какое-то импульсивное действие. Потом я вернулся к своему креслу. Это случилось именно так. Но вы, должно быть, видели меня, потому что мне пришлось обойти вас, чтобы взять ее — я не вижу другого пути, чтобы я мог добраться до нее; потом, когда я положил ее на стол опять, я вынужден был положить поверх нее несколько книг. По крайней мере, я не думаю, чтобы это сделал еще кто-нибудь, так как я не помню, чтобы кто-нибудь еще был на этой стороне комнаты. Правда, я не обращал внимания на окружающих, поскольку, я знаю, что внимательно осмотрел эту книгу и даже открывал ее, но я даже не помню ее название и автора. Вероятно, это художественная литература, судя по ее внешнему виду. Тем не менее это смешно, все что я здесь проделывал, — вероятно, под воздействием какого-то импульса. Но о чем мы тогда говорили?»

Демонстрация опыта с произвольным постгипнотическим трансом

Хотя различные формы поведения, произвольно проявляемые субъектом в связи с постгипнотическими актами, представляют собой демонстрацию состояния транса, их кратность и самоограниченный характер требуют применения специальных мер для удовлетворительной проверки и выявления того значения, которое они имеют.

Это можно легко сделать, не прибегая к изменению гипнотической ситуации, так как гипнотический сигнал служит для повторной установки первоначального положения раппорта, существующего в тот момент, когда давалось постгипнотическое внушение. Такой опытный сеанс невозможен без соответствующей квалификации и умения. Обычно и весьма эффективно он делается в какой-то форме вмешательства в постгипнотический акт либо путем обращения к субъекту после того, как постгипнотическая реакция началась, но еще не завершилась. Сеанс демонстрации постгипнотического состояния может идти в одном из двух направлений, в зависимости от наличия или отсутствия гипнотического раппорта между субъектом и гипнотизером. Если состояние раппорта имеется, то вмешательство может быть направлено либо на субъекта, либо на его действия. Проявления транса тогда носят положительный характер, что характерно для наличия связи между экспериментатором и субъектом. При отсутствии раппорта эффективное вмешательство может быть направлено, прежде всего, на сам акт; тогда проявлением транса будут реакции отрицательного, нереагирующего типа, что характерно для нереагируемости загипнотизированного субъекта и для отчужденности от всего того, что не входит в гипнотическую ситуацию. В этих примерах общее и конкретное поведение полностью совпадает с поведением, которое получают при подобных обстоятельствах у того же субъекта в обычном индуцированном гипнотическом трансе.

Вмешательство, более эффективное при демонстрации состояния транса, может быть осуществлено гипнотизером, находящимся в раппорте с субъектом, когда постгипнотическая реакция под воздействием каких-то мер противоречит или изменяет первоначальное постгипнотическое внушение или вынуждает субъекта обратить особое внимание на гипнотизера. Например, субъект преднамеренно убирает предмет, который он по команде должен проверить. Манипуляции субъекта принимают такой характер, что каталепсия возникает или в одной руке, или в обеих руках, что делает проверку трудной, а иногда просто невозможной. А иногда применение, даже при работе с непосвященными субъекта ми, таких нечетких словесных внушений, как: «Подождите минутку, сейчас», «Сейчас ничто не должно изменяться», «Оставайтесь именно на том месте, где вы сейчас находитесь, и не обращайте на это внимания», «Мне хочется поговорить с вами» или «Я буду ждать, когда вы это сделаете» и тому подобных замечаний подразумевает, что можно сделать какое-то дополнительное замечание. Такое вмешательство обычно полностью приостанавливает действия и реакцию у субъекта, явно ожидающего за этим дальнейших команд; его внешний вид и манеры поведения предполагают наличие такого состояния, которое похоже на состояние глубокого транса, индуцированного обычным путем, при котором могут быть выявлены все обычные действия и явления глубокого гипнотического транса. Затем, если субъекту будет позволено вернуться к выполнению постгипнотического задания, непроизвольное пробуждение возникнет в нужное, соответствующее время, выявляя таким образом непосредственный, прямой контраст между поведением при пробуждении и гипнотическим поведением, а также демонстрируя амнезию постгипнотического действия, вмешательства гипнотизера и событий, происшедших во время состояния транса. Если особое состояние, вызванное вмешательством гипнотизера, никоим образом не используется, то субъект стремится к постгипнотической задаче. Последовательность его поведения такова, как будто вмешательства и не было, но здесь возникает явная тенденция к сохранению непроизвольного состояния транса, пока не будет завершена постгипнотическая задача. В частности, это имеет место тогда, когда вмешательство экспериментатора затруднило выполнение этого задания. Иногда перерыв в действиях субъекта отсутствует: он без остановки выполняет свою постгипнотическую задачу и, завершив ее, явно ждет последующих инструкций. Тогда можно проследить явления глубокого состояния транса; если это проделать, то необходимо разбудить субъекта при окончании задания.