Шрифт:
– Ну как, честно скажи - удивил я тебя?
– спросил Санёк, высокий худощавый мальчик в очках, очень серьёзный, которого учительница математики называла "Шуриком двадцать первого века".
– Н-ну... удивил, конечно, - без особого энтузиазма подтвердил Генка, невысокий, но мускулистый рыжий паренёк-ровесник.
Они сидели на скамейке в городском,
– А ты что же, не этого ждал? Не из этой, так сказать, оперы?
– недовольно покосился на приятеля Санёк. Он был в длинных джинсах, а рубашку всего лишь расстегнул.
– По правде говоря, не совсем этого, - ответил друг, в шортах и голый по пояс.
Кто хотел купаться, должен был взять в кассе на входе специальный купальный билет, в обмен на который билетёрша выдавала ему ключ от шкафчика, как в бассейне. Стойка со шкафчиками стояла тут же, недалеко от ворот, на виду у кассирши и билетёрши. Когда-то её держали прямо на берегу, отгораживая ею пляжик от остального парка, но было много хулиганства, похищений и порчи женской одежды, белья... Лучше пусть уж всё будет на глазах работников парка (спасатели на берегу не в счёт, у них другие заботы).
Да, но переодевшимся в купальники и плавки близ входа приходилось до воды идти через весь парк. Примелькалось это, и постепенно такую форму одежды переняли и остальные. Если строгая билетёрша не позволяла пользоваться не-резиновым шкафчиком более чем одному человеку, скинутую одежду совали в пластиковые пакеты. Мы не купаться, мы просто так, гулять и "парковать". Часто можно было видеть такую картину: бредёт парень в шортах с объёмистым рюкзаком за плечами, а вокруг вьются девушки в бикини на завязках. Порхают, словно бабочки. Рюкзак им шкафчиком для переодевания служит.
Теперь уже считают чудачеством, если ты приходишь в парк и нисколько не раздеваешься.
– Так чего же ты ждал-то?
– не унимался Санёк. Чтоб не выглядеть чудаком, он спустил рубашку ниже лопаток, не вынимая рук из рукавов.
– Я ждал... ну... ходили слухи, что на берегу разрешили загорать... так.
– Как - так?
– Ну... без верха, - густые веснушки выдавали сильное смущение.
Санёк расхохотался.
– Кто о чём, а рыжий - о верхе! Как мало тебе надо для полного счастья - то есть для искреннего удивления.
– Но интересно же посмотреть, сравнить у разных девчонок. А сам ты, что, не хочешь?
– Не о том речь, хочу я или уже навидался. Ты посуди - много ли ума надо девчонке, чтобы вырастить приличные "вершки"? Да они у неё сами растут! А чтобы обнажить, нужна не смелость или крутость, а самая настоящая наглость. Тьфу! Я же тебе толкую о чуде технической мысли, плоде ума и рук инженеров и рабочих, и моего папы, между прочим, в том числе.
– Лучше бы это было колесо обозрения. Если не девичье тело, то хотя бы позырить верху
– Ты что, не знаешь: в городской казне нет денег. И не верь всему, что обещают кандидаты в разные мэры, пэры и прочие "эры". Мы ещё маленькие, нам голосовать не скоро, вот и не обязательно верить в предвыборные враки. Я лично верю только в то, что вижу собственными глазами. И тебя призываю их разуть.
– А это точно батискаф?
– спросил Генка, показывая на громоздкое сооружение за деревьями, выкрашенное в серебристый цвет.
– Я же тебе объяснял: действующая модель в натуральную величину. Пойдём посмотрим.
Они встали со скамейки и подошли к сооружению шестиметровой высоты. Кое-где его ограждал заборчик, но кое-куда подход был свободен - и этим вовсю пользовались мальчишки всех возрастов.
– Папа всё мне объяснил, а я - тебе, - говорил Санёк не без важности.
– Да брось ты свой смартик, слушай лучше сюда, википедист ты наш! Вот это - корпус, сюда заливают... Знаешь, на чём подводные лодки работают?
– Ну, на этом... солярке, наверное. Или бензине.
– С танками не перепутал? На сжатом воздухе они работают, вот на чём! Мы же говорим только о погружении-всплытии. Чтобы погрузиться, из цистерн выпускают воздух и впускают воду. Чтобы всплыть, цистерны продувают сжатым воздухом, воду вытесняют, и снова плавучесть положительная. Усёк?
– Да это нам и военрук рассказывал. Ты, что папа тебе, давай!
– Дойдём и до папы. Для сжатия воздуха существует технический предел, сколько-то там сот атмосфер, и если подлодка погрузится на глубины, где давление воды превышает давление в её баллонах со сжатым воздухом, то не сможет продуть цистерны и всплыть. Так что на дно Марианской впадины со сжатым воздухом не попадёшь!
– А как же тогда?
– Используют, как говорят учёные, конденсированные фазы, жидкую - бензин, и твёрдую - стальные шары. Всё это плохо, почти никак, сжимаемо, в отличие от газов. Мало меняется на предельных глубинах.
– Но как же тогда всплывать? Раз бензин несжимаем, им цистерны не продуешь.
– Слушай сюда. Бензин заливается во весь объём этого корпуса, - Санёк похлопал рукой по обшивке и воровато оглянулся, не заругает ли кто, - а стальные шары подвешиваются снизу на электромагнитах, словно балласт. В целом получается небольшая плавучесть, как у айсберга с его верхушкой. А бензин играет ту же роль, что и гелий в воздушных шарах - берёт на себя архимедову силу из-за меньшей, чем у воды, плотности.
Чтобы нырнуть, батискаф выпускает часть бензина и теряет плавучесть. Как ты понимаешь, сверху, над водой, что-либо слить проблемы нет. Рассчитывают потребный объём бензина и выпускают.
– А если внизу? Если донырнуть потребуется?
– Донырнуть?
– Санёк поглядел на обнажённый торс друга, ткнул пальцем в продольную ложбинку между сосками и провёл им вниз, до пупка.
– Так? Ты намекаешь на гигантское давление, которое не даст? Так вот, корпус самого батискафа не жёсткий, он передаёт окружающий жим содержимому, и бензин находится под тем же давлением, что и вода вокруг. Как и когда батискаф плавал сверху. Так что вытолкнуть часть бензина можно, приложив лишь небольшую разность давлений, переместив стенку с клапаном.