Глюконавты
Шрифт:
— Я вот всё думал пока вас ловил, что я с вами пойманными сделаю, — не спеша разглагольствовал Гопстопов. — Скормлю голодным львам как христианских великомучеников или подвешу вниз головой на старой осине как Бенито Муссолини. И вот я вас поймал, а воображение словно отшибло, ничего путного в голову не приходит.
— А может ты нас просто отпустишь? — предложил Бонч-Бруевич. — И мозг тогда парить ненужно.
— Кстати, а где Вадик? — гневно вскричал Муха, наконец справившись с расшалившимися при виде ненавистного
— Сбежал твой Вадик! — огрызнулся полицейский. — Не смог я его тогда догнать… слишком сильно я разогнался… и где он сейчас валандается, не знаю…
— Я вообще ко всей этой криминальной истории никакого отношения не имею! — склочно заявил Бонч-Бруевич. — Каким я здесь боком?
— Ты злостный наркоторговец! — гаркнул участковый. — На тебя ориентировки разосланы по всем честным землям. Кокс на концертах толкал, контрабандой промышлял. Организовал наркопритон для несовершеннолетних эльфов. Состоял в банде уличных босяков грабителей. Бобровые шапки с ПК бояр срывали. Было ведь?
— Было! — кивнул гном. — Но всё это давно в далёком прошлом…
— Сдай своё оружие! — потребовал полицейский.
— Какое такое оружие? — совершенно невинным образом поинтересовался Бонч-Бруевич.
— То, что у тебя за спиной висит. Топор представительного класса!
— А это вовсе не оружие, — нагло заявил гном, словно сытый кот щурясь на солнце. — Это массажер для спины! Хочешь я тебе им хребет сейчас как следует помассажирую?
Гопстопов потянулся к кобуре.
Ситуация резко накалилась.
Бонч-Бруевич нагло смотрел на представителя закона и даже в ус не дул. Страха перед грозным участковым у него не было.
— Ну давай, брат, как в итальянском вестерне, — добродушно произнёс гном. — Кто из нас быстрее? Соревнуемся?
Полицейский побагровел и, расстегнув кобуру, выхватил оттуда большой малосольный огурец.
— А вот и закуска подоспела! — хохотнул Бонч-Бруевич и, ловко снимая из-за спины топор, ударил тупым концом лезвия полицейского прямо в лоб.
Участковый грузно осел на шоссе.
— Мой топор получил своё первое боевое крещение! — торжественно прокричал гном, потрясая над головою оружием. — Какой славный удачный день…
И Бонч-Бруевич хорошо поставленным басом эпично пропел:
— Из-за леса из-за гор показал мужик топор и не просто показал, к длинной палке привязал…
— Сектор Газа, — тут же определил Муха. — Частушки. Отцензуренная версия. Короче сматываться нам отсюда надо да поскорее… благо транспорт у нас уже есть, хотя и полицейский.
— Ты что сдурел? — спросил гном перестав петь. — Ты что, машину водить умеешь?
— Умею, — дерзко ответил Муха, забираясь на водительское сидение жёлтого бобика. — Восемь раз на права сдавал, но так и не сдал.
Очумело глядя на Муху, Бонч-Бруевич всё-таки тоже забрался в машину.
— Ну смотри мне Спиди-гонщик! — мрачно предупредил он. — Если что пойдёт не так, то мой верный топор сразу же попробует на вкус твою тощую задницу. Предупреждаю заранее — он уже вошёл в раж.
Нащупав ключ в зажигании, Муха резко повернул его. Бобик вздрогнул, недовольно заурчал и вдруг самовольно поехал прямо на лежащего в отключке на дороге Гопстопова.
— Поворачивай!!! — закричал гном, ударив кулаком по приборной доске. — Идиот, ты его сейчас задавишь.
Муха повернул. Переднее колесо бобика прошло в сантиметре от головы участкового.
— Ура! — Муха радостно крутил баранку. — Поехали…
Бонч-Бруевич скептически покачал головой, но от дальнейших комментариев воздержался.
Когда беглецы увидели стоящий поперёк дороги чёрный шестисотый «мерин», то сильно удивились, а затем даже слегка обеспокоились. «Мерс» стоял не на своих родных колёсах, а на подложенных под голые оси красных кирпичах. Короче, сразу было ясно, что машину недавно вероломно «раздели».
Остановив полицейский бобик, Муха выскочил на шоссе и, обойдя «Мерс» кругом увидел лежащего «в позе Анны Карениной на рельсах», абсолютно голого братка. Мужик был явно без сознания, хотя больше всего своим видом напоминал мирно спящего херувима.
Муха заглянул в салон «Мерседеса».
— Так и есть, — крикнул он гному, — магнитолу тоже спёрли вместе со всеми аудиокассетами U.D.O. и Accept.
— Ух ты юхты, — простонал браток.
— Что? — не понял Муха, подойдя к распростёртому на асфальте телу. — Ты что-то сказал?
— У-у-ур, — повторил президент банка «Титаник». — Урою гадов.
— Кого? — Муха затряс братка за широкие плечи. — Очнись, кореш.
Браток открыл правый налитый кровью глаз и недоумённо уставился на Муху.
— А так это ты, — хрипло сказал он. — Заказали меня, урки позорные. Даже здесь, суки, достали. Ржавой трубой по башке врезали. Как до сих пор жив сам не знаю.
— Кто заказал? — спросил Муха. — Зачем?
— Да Тамбовские, понятное дело, — ответил браток, — скучно, видно, им в Чистилище сидеть суда дожидаться. Завидно им, волкам позорным стало, что меня в мир живых отпустили. Эх, ног совсем не чувствую… боюсь хребет на фиг перебили…
— Ничего, — сказал Муха, беря братка за волосатые ноги, — мы тебе поможем, чем сможем. Эй, Бруевич, айда-ка сюда!
Мужик был тяжёлым, словно борец сумо перед началом соревнований басё в Токио. Кое-как дотащив его до полицейского бобика, кряхтящие от натуги гном с Мухой стали запихивать братка в кенгурятник.
— Эй, вы что? — заорал владелец ограбленного «Мерса». — Вы куда это меня, дебилы, пихаете? Так вы менты что ли?
— Да нет же, — крикнул Муха, — просто мы тачку эту недавно угнали, а в кабине ты не поместишься.