Гнездо Сарыча
Шрифт:
Иногда к ним присоединялся и Ригестайн. В иные дни ранних визитов Ануэльда, извиняясь за отсутствие племянника, оправдывалась.
– Он еще спит. Представления так его выматывают! Я только раз была в театре, да и то по настоянию Ригги. После трагедии с Касильдой у меня душа не лежит к этому месту. Но я очень горжусь, что мой мальчик там на хорошем счету. И мне не стыдно за него перед Карусто. Он ведь столько для нас всех сделал! Мой милый Ригги, не чета юношам из многих других семей. Я горжусь, что смогла воспитать его так, как пристало дворянину. Он так любит книги! Карусто не читает ничего,
Гилэстэл и Астид понимающе переглядывались, пряча усмешки, и понимая, отчего племянник Ануэльды до сих пор не встал с постели.
Сам же Ригестайн встречал гостей с неизменной приветливостью и доброжелательностью. Было видно, что ему льстит знакомство с вельможей такого высокого ранга, как Гилэстэл. Астид же со скрытой настороженностью наблюдал за Ригестайном.
– Ах, Ваша светлость! – вздыхала Ануэльда, слушая рассказы князя о Маверрануме. – Как я была бы счастлива вернуться! Но увы, увы… Мне уже не суждено. Вот разве что Ригги. Возьмите его с собой в Маверранум, князь!
– Тетушка! – укоряющее протестовал юноша. – Даже не думайте об этом! Как я могу бросить вас с дядей?! И матушку….
– Мой дорогой!
– обнимала Ануэльда племянника.
Астид косился на эти нежности с недоумением, втихую посмеиваясь над музыкантом. Ему, не знавшему ни семьи, ни привязанности к родителям, были непонятны эти чувства. Все это ему заменяла преданность – слепая и безоговорочная верность князю.
А Гилэстэл ненароком, исподволь старался побольше узнать о прошлом этой семьи, и, в особенности, о Ригестайне. Беседуя с Ануэльдой, он сочувствовал ей, восхищался её самоотверженностью и жертвенностью. Он покорил её сердце своим сопереживанием, деликатностью и простотой в общении при своем высоком положении. И однажды настал день, когда Ануэльда решилась познакомить князя с сестрой.
– Она всегда была безрассудна, с самого детства, - качала головой Ануэльда, опираясь на локоть князя, когда они шли по лестнице на второй этаж. – Её беспечность и непослушание её и погубили. Она была любимицей отца, и ей многое прощалось. Я не в обиде на неё, её судьба намного горше моей.
Гилэстэл понимающе кивал, помогая ей подняться по ступеням. Астид плелся сзади, украдкой вздыхая от скуки. Дверь в комнату Касильды была приоткрыта, и Гилэстэл расслышал негромкий голос читающего Ригестайна. Покои его матери были светлы и просторны. Убранство ограничивалось широкой кроватью, столом с парой стульев, и глубоким креслом, в котором сидела Касильда. Ригестайн, сидящий на стуле возле матери, поднял на вошедших взгляд, оторвавшись от книги. Его лицо посветлело от улыбки. Он закрылкнигу, положил её на стол, и опустился на колени перед матерью, заглядывая ей в глаза.
– Матушка! Посмотри, кто к тебе пришел! Это князь Гилэстэл, я рассказывал тебе о нем.
Гилэстэл взглянул на женщину в кресле,безучастную ко всему, что происходилов её комнате. Былая красота еще напоминала о себе. Светлые волосы, заботливо расчесанные и заплетенные в две косы, были аккуратно уложены вокруг поникшей головы. Туника из простого синего полотна, чистая и свежая,
Гилэстэлу, чьим особым интересом было целительство, нередко приходилось сталкиваться с разными больными. В большинстве своем, они вызывали не только жалость, но и брезгливость. Но это был совершенно отличный от других случай. И по ласковому жесту Ригестайна, поправившего на плечах матери легкий палантин, князь понял, чьей заботой живет эта женщина.
– Она не слышит его, - горестно покачала головой Ануэльда. – Ни его, ни меня. Никого. Двадцать два года… вот так.
Ригестайн быстро взглянул на тетку, поднялся с колен. Гилэстэл заметил, как дернулись желваки на его скулах, сжались на мгновение кулаки. Взглянув на князя, юноша выдохнул:
– Если бы я знал… Если бы я знал, кто это с ней сделал!
– И что тогда? – испытующе взглянул на него полуэльф.
– Я убил бы его. Или их. Неважно, скольких.
Астид удивленно покосился на Ригестайна, впервые проявившего в общении слабое подобие агрессии.
– Ригги! – округлив глаза, попеняла племяннику Ануэльда. – Тебе ли встревать в драки?
– А почему нет? – взглянул на неё Гилэстэл. – Это нормально - хотеть отомстить за свою семью.
– Ваша светлость! – осуждающе всплеснула руками Ануэльда. – Ну, хоть вы не подбивайте его на это! Насилие не решает проблем!
– Напротив, - парировал Гилэстэл. – Самый эффективный способ бороться с насилием – само насилие.
Астид усмехнулся, всецело согласный с князем. А Ануэльда, не смея перечить, все же огорченно покачала головой.
Гилэстэл подошел к Касильде, наклонился, заглядывая ей в лицо, и провел ладонью перед её глазами. Никакого отклика. Опустившись в кресло, из которого только что поднялся Ригестайн, Гилэстэл взял в руки пальцы Касильды, легонько сжал их, пристально всматриваясь в её зрачки и тихо что-то шепча. Ануэльда с недоумением наблюдала за ним.
– Ваша светлость, - обеспокоенный Ригестайн сделал шаг в их сторону.
– Тише, - удержал его Астид. – Не мешай.
– Что он делает?
– Решает, можно ли её вылечить.
Ануэльда прижала ладонь к губам. Ригестайн бросил недоверчивый взгляд на князя. В тишине прошло несколько минут. Наконец Гилэстэл вздохнул, повел плечами и отпустил руки Касильды. Сокрушенно покачав головой, он взглянул на Ригестайна и его тетку.
– Увы. Она слишком глубоко затерялась в себе. Я не смогу её вернуть.
Зажегшаяся в глазах Ригестайна надежда угасла.
– Но я могу попытаться выяснить, что же с ней произошло. Если, конечно, вы этого хотите и позволите.
Ануэльда переглянулась с Ригестайном.
– Я, право, не знаю…
– Мы согласны, - решительно прервал её племянник. Его глаза загорелись новой надеждой. И Гилэстэл понял - какой.
– Хорошо. Начнем завтра. Мне нужно подготовиться.
В эту минуту в комнату заглянула служанка и сообщила, что Карусто вернулся из лавки на обед. Касильда, постукивая тростью, покинула комнату сестры.