Гнездо Сарыча
Шрифт:
– Нет. Какой из меня солдат.
– Ну и катись отсюдова, - ратник повернулся к яичнице. – Слышал? Не воняй мне тут.
Вздыхая и охая, бродяга поднялся с земли. Нашарил клюку, поправил котомку и медленно, ощупывая перед собой дорогу, поплелся прочь от трактира. Его унылое «Пода-айте» затихло за поворотом.
Жарило полуденное солнце. Безоблачное небо слепило синевой, воздух дрожал зыбким маревом над трактом. Ратники дремали, развалившись на скамьях в тени навеса. Мухи ползали по пустой остывшей сковороде и хлебным крошкам, кружили над лицами наемщиков. Жирная
Астид, мельком глянув на дремлющих солдат и убедившись, что его присутствие замечено, прошел в противоположный конец веранды. Сбросил заплечный мешок, кинул на скамью свернутую куртку, снял ремень, сел за стол, постучал по нему ладонью. Он провел у этого трактира в облике слепого нищего несколько дней, наблюдая и слушая. Расспрашивал ненароком веладских наемщиков,появлявшихся тут два дня назад, и завербовавших ехавшего с вааспуртского рынка селянина. Бедолага, продув вырученные деньги и боясь возвращаться домой, соблазнился обещанным заработком. Так и пошел служить – с ослом и повозкой-двуколкой. По словам веладских вояк, северян в их армии не было.
Странная это была война – долгая, вялотекущая и нерешительная. И сеттийцы, и веладийцы предпочли бы и вовсе не вступать в драки. Однако правителям этих стран вопрос сбора пошлины за проезд по тракту мирно решить не удалось. А воевать они не умели. Вот и случился на нейтральной территории, в трактире, стоящем меж двух долин, рекрутский пункт. Поочередно, раз в три дня, приезжали сюда ратники из Веладии иСеттии сманивать в свои армии путников, путешествующих по тракту.
К Астиду вышла трактирщица. Он выложил на стол две мелкие монеты.
– Что можно взять за это?
Та покосилась на мелочь, вздохнула, подняв глаза к потолку.
– Бобы. Две порции. Добавишь одну монету, поджарю их на сале. Вода бесплатно.
– Не надо жарить.
Она смахнула деньги в кулак, и неторопливо ушла. Наемщики, вполне уже проснувшиеся, переглянулись. Вооруженный, не местный, да еще и на мели - их клиент. Подхватив бурдюк и кружки, они направились к столу Астида.
– День нынче жаркий, - присаживаясь напротив и покачивая бурдюк, произнес тот, что поболтливее. – Утолишь жажду?
– Благодарю за щедрое предложение, - кивнул Астид, разглядывая подошедших.
– Хозяюшка! – ласковым голосом позвал ратник. – Дай-ка нам еще одну кружку!
Из-за двери высунулась рука, державшая кружку. Второй ратник встал, забрал требуемое и вернулся к столу. Разлили из бурдюка
– Живи долго, - подняли свои кружки ратники.
– Умри достойно, - ответил Астид.
Вино было кислым и отдавало шерстью. Хозяйка принесла глубокую миску с вареными бобами и кувшин с водой. Глядя на Астида, ратник сочувственно покачал головой.
– Трудные времена?
– Не особо, - пожал плечами Астид, уткнувшись в тарелку.
– Оно по тебе и видно, - хмыкнул солдат. – Брюхо пусто, а бодришься.
– Трудные времена – это когда брюхо вспорото.
Ратники расхохотались. Шутка пришлась им по нраву.
– А ты весельчак! Нам такие задорные нужны.
– Кому это – вам?
– Сеттии. Я гляжу, ты не из простых. Меч носишь. Пойдешь на службу к сеттийскому королю? Не задарма, само собой.
– Мой меч стоит недешево, - загребая ложкой бобы, ответил Астид.
– Оно известно. Служат у нас несколько…из ваших.Не жалуются.
– Вот как? – коротко взглянул полукровка на наемщика.
– Кто это из «наших» польстился на ваши гроши?
– Каким именем записаны, не помню. Главного у них Ястребом кличут. Гроши не гроши, а хватит поболее, чем на пресные бобы.
Наемщик с легкой полуулыбкой кивнул на тарелку Астида.
– Угу, - неопределенно отозвался тот. – Я подумаю.
– И долго думать будешь?
– Пока ем.
– Ну, думай. Сам-то кто?
– Прохожий.
– С севера?
– Угу.
– Ну и как там?
– Холоднее, чем здесь.
Астид выловил последний боб, запил водой, вытер губы ладонью.
– Черт с вами. Записывайте.
Один из ратников метнулся за письменными принадлежностями. Прижав углы свитка пустой миской, откупорил чернильницу, обмакнул перо, готовясь вписать имя нового рекрута в пустые строки контракта.
– Имя.
– Астид Локйонд.
– Срок службы – один год, три или пять.
– Года хватит.
– Жалованье каждый месяц. За проявленный героизм и военные навыки в бою – сверх того премия. Дольше проживешь – больше получишь. Грамоте обучен?
– Да.
– Поставь подпись. Вот тут.
Астид принял перо и чиркнул в самом низу свитка короткую подпись. Рекрутер подул на бумагу и, бережно свернув, сунул её в футляр. Ухмыльнулся Астиду, хлопнув его по плечу.
– Поздравляю! Теперь ты – боец сеттийской армии и подданный короля Мидракара второго.
– /-
Какого только отребья, какой только дряни не было в сеттийском лагеренаемников. Астид, следуя за нанявшими его ратниками, с брезгливымопасением рассматривал находящихся здесь людей и не только.
Скучковавшиеся у костра урукхи с жадным нетерпением ждали, пока дойдут до готовности нанизанные на вертела шматы мяса. Астиду показалось, что один из подрумянивающихся кусков подозрительно смахивает на человечью голень.
Огоны, шумные даже в своей малочисленности, окруженные дымными облачками курительных трубок, играли во что-то, громогласно кроя друг друга почем зря.Бочонок, по которому лупили их кулаки, подскакивал, грозя развалиться в любую минуту.