Гнездо Сарыча
Шрифт:
– Еще один клин не заметили, - ответил Астид, упираясь в рукоять и создавая видимость усилий. – Беги на стену, сигналь.
– Ну, ты силен, - Элеас восхищенно цыкнул, и взлетел вверх по лестнице. Над стеной Беджхавра закачался огонек, зовя притаившееся во тьме воинство.
Астид вогнал клин в паз, стопоря ворот. Из темноты выступил Хэттир, одобрительно улыбнулся.
– Сейчас здесь будет жарко. Идите за мной.
На подступе к крепости уже слышался топот многочисленных ног. Через несколько минут в воротах показались первые солдаты. Темная, звякающая железом,
Астид и Элеас вслед за Хэттиром вбежали в ворота внутренней цитадели. В тесном дворе Наэйлут и Доэйр дорезали её защитников. Из верхних окон доносились крики. На камни под башней упала женщина в ночной рубашке. В окне на мгновение мелькнула голова Сизэрата.
Астид оглядел двор, задержав взгляд на Хэттире, запирающем ворота. Доэйр, следуя своему принципу «Победитель получает то, что хочет», и понимая, что грабежа не избежать, отхватил самый лакомый кусок в Беджхавре – его замок. Большая часть его обитателей, в том числе все мужчины, была уже мертва. Сунувшимся к воротам сеттийцам было объявлено с башни, чтобы они не совались в эту часть крепости. Для убедительности своих слов и острастки Доэйр выпустил в людей у ворот пару стрел.
Потом было веселье в замковой зале. Наемники пили, хохоча и поливая вином сваленное в кучу добро, собранное по замку – шкатулки с драгоценностями, серебряные кубки, кувшины и прочую утварь, оружие в дорогих ножнах, кошельки, набитые золотом. Оставшиеся в живых женщины носили еду, разливали вино. Придирчиво осматривали каждую проходящую мимо молодку, Элеас и Талкизсар обменивались комментариями. Хэттир лениво следил за последним, равнодушно перебирая длинными пальцами волосы притихшей у его ног девушки. Наэйлут и Доэйр много пили, не пьянея, и, как ни странно, пели. К Астиду подсел Сизэрат, толкнул его плечом, довольно ухмыльнулся.
– Как ты? Весело?
– Очень. Только спина побаливает – ворот тяжелый был.
– Не беда, - хохотнул эльф. – Это можно поправить. Эй, ты! Иди сюда!
И махнул рукой молодой женщине, ставившей на стол очередной кувшин с вином.
– Как твое имя?
– Урджа, - еле слышно прошептала женщина.
Сизэрат положил руку на плечо Астида.
– Этот благородный воин очень устал, убивая твоих сородичей. Отведи его в спальню и сделай так, чтобы он хорошо отдохнул. И если ему не понравится, он убьет и тебя тоже.
Плачущая втихомолку служанка дрожащими руками стелила постель. За стенами цитадели полыхали дома, умаляя необходимость рассвета. Небо на востоке посветлело, наливаясь румянцем. Полукровка взглянул на Урджу. Она его нисколько не привлекала. Он не любил плачущих женщин.Ощущать рядом её дрожащее,напуганное, отторгающее его тело… нет. Он не насильник. Ему нравится, когда женщина хочет его, восхищается им, ну или хотя бы делает вид. Проститутки умеют это просто изумительно. А брать вот это напуганное холодное существо в свою постель… фу.
– Что прикажете делать? – её жалобный голос заставил Астида поморщиться. – Согреть вам простыни?
– Оставить меня одного.
Урджа на несколько
Он проснулся далеко после полудня. В замке и крепости царила тишина. В зале, где они вчера пировали, Астид нашел лишь Наэйлута. Стол перед ним был завален кувшинами и бурдюками. Сам эльф, совершенно трезвехонький, тренькал на неведомо откуда взявшемся четырехструнном инструменте, подкручивая колки и пытаясь настроить его на свой вкус.
– Привет, - Астид сел за стол, сдвинув грязные миски. Часть из них упала на пол.
– При-ивет, - протянул Наэйлут. Струна не выдержала натяжения и лопнула. Эльф с удивительным спокойствием отложил инструмент в сторону. – Никуда не годится.
– Где все?
– Доэйр ушел к генералу. Остальные еще спят, я полагаю. Хотя недавно я видел вон в том коридоре Сизэрата. Похоже, в пылу битвы он потерял свой стратегический запас урукайского дерьма. Теперь ему очень плохо.
В подтверждение его слов в залу вплыл Сизэрат – с потемневшим лицом и покрасневшими глазами. Шлепнулся в кресло, запрокинул голову с мучительным стоном. Покосился на добычу на полу.
– Столько добра! А потратить не на что.
– Разве урукхи не вошли в крепость с остальными? – спросил Астид, испытывая не столько жалость, сколько брезгливое презрение к пристрастию зеленоглазого эльфа.
– Нет, - с усмешкой ответил Наэйлут, - их оставили на подступах, для отражения возможных атак со стороны веладийцев.
– Выродки, - проскрипел Сизэрат непонятно в чей адрес.
В дверном проеме в обнимку показались Хэттир и Талкизсар. Позже всех появился Элеас, и с таким довольным лицом, что Сизэрат скрипнул зубами от досады. Они уже заканчивали поздний обед, когда вернулся Доэйр. Бросив на стол шесть разномастных кошельков, сел вместе с остальными.
– Королевская плата. С премиальными за успешную операцию.
По сравнению с тем добром, что лежало на полу, королевская плата выглядела жалко.
Взвесив на ладони гонорар, Астид скривился.
– И все? Король Мидракар просто жмот. Девкам в борделях Вааспурта больше платят.
– Так наймись туда, - выгнул губы Сизэрат.
– Тогда, конечно, уже не спина болеть будет, а кое-что пониже.
Нож, шевельнув волосы у уха говорившего, впился в спинку кресла позади него.
– Мне не по душе скабрезные шутки в мою сторону, - опустил руку Астид, недобро глядя на шутника.
Эльф криво улыбнулся, подняв ладони. Полукровка прищурился.
– Что касается заработка, то ни одна шлюха и ни один наемник не заработает больше, чем поединщики на «птичьих боях». Как хотите, но мне эти скупые горные нищеброды уже опротивели. Подставлять свою шею под чужие мечи за гроши…. Как хотите, а я возвращаюсь в Вааспурт.
Сизэрат вытащил из спинки кресла нож и метнул его. Клинок воткнулся в стол возле тарелки Астида. Полукровка невозмутимо выдернул его и вернул в ножны.