Гнездо Сарыча
Шрифт:
– Два?! Но рана…
– Я подлатал тебя немного.
Ригестайн недоверчиво смотрел на полуэльфа.
– Так вы… вы не просто лекарь? Вы тоже...? Как Астид?
– Да, умею кое-что, - улыбнулся Гилэстэл. – Как ты себя чувствуешь?
– Превосходно, - прислушиваясь к себе, ответил с улыбкой Ригестайн. Но улыбка тут же сползла с его лица. – Я поступил неправильно, оставив Ястреба в живых. Ввязал вас и Астида в свои семейные дела. Мне так неловко. Вы столько сделали для меня, а я…
– Ты поступил благородно и честно. И наша помощь тебе искренна и бескорыстна.
–
– Как скажешь, Ригестайн. После завтрака пойдем все вместе. Мы с Астидом ждем тебя в столовой. Есим поможет тебе умыться и одеться.
На голос князя в комнату вошел слуга со стопкой чистой одежды.
До полудня было еще далеко, но улицы Вааспурта уже дышали зноем. Полуэльфы неторопливо шли по Зеленому округу. Гилэстэл одобрительно поглядывал на Ригестайна.
– Теперь ты похож на северянина, - сказал князь, поймав вопросительный взгляд юноши. Ригестайн, одетый в чуть тесноватый наряд с плеча Астида - полукровка был уже в плечах и немного ниже ростом - смущенно улыбнулся.
На мостовой возле особнячка Карусто Самалея густо теснился народ. При виде людей, толпящихся у его дома, Ригестайн ускорил шаг, а потом и побежал. Увидев его, люди расступились, позволив пройти. Ригестайн взбежал на крыльцо и в дверях столкнулся с начальником городской стражи.
– Зачем вы здесь? – обеспокоенно заглядывая через его плечо в дом, выдавил Ригестайн.
– Зачем, зачем, - посторонился тот, пропуская. – Убили тут.
– Кого?! – всхлипнул юноша.
– А всех. Кто в доме был, всех. Кроме вон того, вроде дышит еще.
На полу, щедро залитом уже запекшейся кровью, лежал привратник. Натужное дыхание со свистом вырывалось из его рта. Ригестайн, закричав - «Мама! Тетушка!», опрометью бросился наверх. За ним кинулись Астид и Гилэстэл. Дверь в комнату Касильды была распахнута. У опрокинутого стула широко раскинула руки служанка Аша. В остекленевших глазах застыл ужас. В кровати, в мокрых алых простынях лежала Касильда с запрокинутой назад головой. На её горле зияла огромная рана. Пол в комнате был заляпан красными следами. Ригестайн с душераздирающими рыданиями упал у тела матери, обнимая её, прижимая к себе.
– Ма-ама-а!!! Мама…
Он плакал, рыча сквозь стиснутые зубы, и все норовил удержать голову матери, падающую далеко назад. Потом вздрогнул, опустил тело Касильды на постель, поднялся и попятился к двери.
– Тетушка…
Ануэльда и Карусто он нашел в их спальне. Северянка в ночном чепце и длинной батистовой сорочке, прилипшей к окровавленному телу, скорчилась у подножия кровати с прижатыми к животу руками. Полуголый Карусто сидел под окном. Вместо уцелевшего глаза на залитом кровью лице чернела дыра. От подоконника вниз тянулись смазанные кровавые полосы.
Ригестайну стало дурно, в глазах заплясали темные пятна. Он пошатнулся, прислонился к стене и съехал по ней на пол. По застывшему лицу безудержно текли слезы. Гилэстэл присел напротив, положил ладони ему на плечи и заглянул в глаза. На лице князя было столько сострадания!
– Ригестайн. Ригестайн. По мертвым плачут женщины. Мужчины мстят.
Из-под
– Кому…
– Есть выживший, Ригестайн.
Князь помог Ригестайну подняться на ноги. Они спустились вниз, где по запятнанному кровью полу бродила городская стража. Над раненым наклонился человек, что-то спрашивая. Ригестайн вырвался из рук князя, приблизился к слуге, упал рядом с ним на колени.
– Ты видел его. Кто это сделал?
Умирающий перевел глаза на юношу, открыл рот, булькая кровавыми пузырями.
– Говори, говори….
– Ригестайн низко склонился к лицу, вслушиваясь в хриплые слова.
– … сказал … вспомнил….Касильда …
– Говори, говори…, - Ригестайн требовательно теребил раненого. А тот хрипел, свистел, тянулся к нему, хватая непослушными пальцами за руки.
– …. он…. привет… ястреб…. ястреб…
Привратник обмяк. Его голова и руки безжизненно упали на плиты пола. Ригестайн замер над мертвым слугой. Взгляд наткнулся на предмет, выглядывающий из-под тела. Протянув руку, Ригестайн поднял перепачканный в крови нож. Отер ладонью мокрую рукоять и стиснул зубы, разглядев на ней распластавшего крылья ястреба.
– /-
Вечерний сумрак заполз в дом. Ригестайн, съежившись, лежал на своей кровати. Мертвенная тишина царила в комнате. По дому тихо сновали чужие люди, нанятые Гилэстэлом. Их усилиями тела убитых были омыты и приведены в порядок, а дом вычищен. Но хаос, поселившийся в душе Ригестайна, никто не в силах был упорядочить.
Арфа сиротливо глядела на Ригестайна из распахнутого футляра, стоявшего у подножья кровати. Он нехотя сел, протянул руку, вынул инструмент. Осторожное касание пальцев заставило арфу заплакать, застонать поминальной мелодией. Меж струн на отшлифованное дерево капали слезы. В последний раз жалобно дрогнули струны. Ригестайн прижал их ладонью, уступая тишине.
Взгляд переместился к ножу, подобранному у тела слуги. Ястреб на рукояти дразнил торжествующим взмахом крыльев.
Оплакивают женщины. Мужчины мстят. Грядущая ночь покажет, кто он. Сильным резким взмахом руки Ригестайн швырнул арфу в стену. Тонкий инструмент разлетелся в щепки с душераздирающим звуком.
– Меч мне брат отныне! Меч!
Ригестайн поднялся с кровати, взял нож и вышел из комнаты. Проходя мимо покоев матери, придержал шаг, заглядывая в открытую дверь. Касильда, одетая в белое платье с высоким воротником, лежала на чистой кровати. Пальцы скрещенных на груди рук сжимали белую розу. Глядя на спокойное лицо матери, Ригестайн ощутил, как поднимается в нем гнев, как его обуревают ярость и новая жажда мести.
На плечо осторожно легла рука. Голубые глаза князя смотрели скорбно и сочувственно.
– Кто знает, какая участь постигла бы тебя, если бы ты был дома.
Ригестайн сглотнул, кивнув.
– Вы были правы, Ваша светлость. Насилие можно победить только насилием, - едва шевеля губами, прошептал он.
– Я сам, сам назвал ему имя. И он завершил начатое много лет назад. Во мне течет его кровь… но как я ненавижу его!Такая злоба… такая бесчеловечность…
– Он не может быть человечным, Ригестайн, - покачал головой князь. – Он эльф.