Гнездо Сарыча
Шрифт:
– Убийца! – со всех сторон неслись негодующие людские вопли, адресованные Ястребу. Люди лезли на арену, намереваясь расправиться с ним. Астид с князем прорвались к Ригестайну.
– Идем, Ригестайн. Вставай же, - перекинув его правую руку через свое плечо, Гилэстэл поднял раненого.
– Ваша светлость? – вгляделся Ригестайн в голубые глаза под маской. Повернул голову налево. – Астид!
– Я тебе говорил, что благородство – не лучший помощник в бою?
– укоряющее бросил ему полукровка.
Они
– Вызов! Я бросаю новый вызов! Сарыч! Я вызываю тебя на поединок!
Гвалт стих. Полуэльфы остановились, помогая Ригестайну держаться на ногах. Толпа, окружающая Ястреба, расступилась. На его лице под растрепанными волосами наливался кровоподтек, из разбитой губы текла кровь – кто-то успел приложить свой кулак. Среди гомона голосов снова раздался голос Ястреба.
– Я вызываю Сарыча на новый поединок. До смерти.
Правила «птичьих боев» знали все. Победителю прощалось многое. Вызывающий на поединок, будь он хоть убийцей, вором, должником, был свободен до поединка. Вызванный на поединок не имел права отказаться – он считался проигравшим, и немедленная смерть была его участью. Бой давал шанс остаться свободным и живым.
Ястреб ждал, сверля глазами Ригестайна. Тот сморгнул красную пелену с глаз, медленно снял маску. Астид расслышал вздохи и восклицания тех, кто узнал арфиста.
– Скажи, что принимаешь вызов, - прошептал на ухо Ригестайну князь. – Скажи, что требуешь схватки гнезд.
Ригестайн взглянул на князя с испуганным недоумением. Тот ободряюще ему моргнул.
– Я принимаю вызов, - выдохнул Ригестайн. – Мое гнездо против твоего.
Зал всколыхнулся - гнездовые поединки случались нечасто. Ослабевший от боли Ригестайн осел в руках полуэльфов.
– Когда? – требовательно вопросил Ястреб.
– Когда? – заволновались зрители.
За Ригестайна ответил Гилэстэл.
– Как только Сарыч сможет драться.
– Через месяц? – усмехнулся Ястреб.
– Через три дня, - последовал спокойный ответ.
– Три дня, - вздернул подбородок Ястреб, развернулся и быстрым шагом ушел с арены.
Зрители, отпустив Ястреба, которого несколько минут назад хотели растерзать, рванулись за «залоговыми крыльями». Тело неудачливого зрителя уже вынесли из зала. Нож, которым был убит несчастливый болельщик, лежал забытый под дощатым настилом. Астид огляделся и, придерживая одной рукой полубесчувственного Ригестайна, повел другой ладонью. Клинок приподнялся и медленно проплыл к полукровке по воздуху. Астид обменялся взглядом с князем и быстро сунул нож за голенище своего сапога.
– /-
Ригестайн спал. Бледное лицо в обрамлении черных волос выглядело очень юным. Гилэстэл проверил его пульс, приподнял повязку. Регенерация
Князь задернул шторы на окнах, сквозь которые лился дневной свет, и вышел из комнаты. В спальне Астида слышался недовольный голос – он уже проснулся. Гилэстэл стукнул в дверь.
– Входите, князь.
Полукровка, обмотав бедра простыней, стоял у зеркала и рассматривал свежий рубец на ребрах.
– Шкуру все же попортил мне, гад, - досадливо поморщился Астид.
– Переживаешь за внимание дам? Не стоит, им нравятся мужчины со шрамами.
– Вам меня совсем не жалко? – усмехнулся Астид.
– Напротив, я пытаюсь тебя подбодрить. Признаться честно, я и сам чуть не поверил, что он тебя убил.
– Пришлось слегка подставиться. С кровью убедительнее.
Гилэстэл критически осмотрел Астида.
– И не вздумай удалять шрам. С ним ты выглядишь мужественнее.
– Без него я выгляжу менее опасным противником. Это расслабляет моих врагов.
Гилэстэл усмехнулся, признавая правоту Астида. Тот оставил лишь один шрам на своем теле – на плече. Шрам от раны, полученной в первом своем поединке.
– Как наш чемпион?
– Завтра будет в форме, - ответил князь.
– Все складывается просто изумительно. Даже лучше, чем я планировал.
– Когда мне навестить его родных?
– Думаю, сегодня вечером самое время.
Гилэстэл направился к двери. Взявшись за ручку, оглянулся на полукровку.
– И Астид, прошу. Умерь свой пыл. Сделай все быстро. Без лишних мучений.
Дверь за князем затворилась. Астид прикрыл глаза, нараспев выдыхая протяжные слова заговора. Красный рубец побледнел и разгладился. Полукровка провел ладонью по ровной белой коже.
– Тогда это будет неубедительно.
Ригестайн очнулся на другое утро. Из открытого окна доносился щебет птиц. Он разлепил веки и недоуменно оглядел чужую комнату. Вспомнив последние события, Ригестайн дернулся, откинул мягкую простынь, которой был укрыт. Сел, с изумлением оглядывая свое нагое тело. В том месте, где должна была быть нанесенная Ястребом рана, алел лишь свежий шрам.
– А, проснулся! – в комнату заглянул Гилэстэл. – Доброе утро.
Ригестайн поспешно набросил на себя простынь.
– Ваша светлость?
– Ты у меня в доме, - сказал князь, видя недоумение в глазах Ригестайна. – Не тащить же тебя, окровавленного, домой? Тетушка Ануэльда очень бы огорчилась.
– Она знает, где я?
– Конечно. Я известил твоих родных, что ты погостишь у меня несколько дней.
– Благодарю, князь. Вы так добры. Давно я здесь?
– Два дня.