Гнездо змеи
Шрифт:
Вадим смутился. Какая ещё ситуация? И что ей понятно? К его бледному лицу хлынула предательская краснота.
Людмила Викторовна победоносно улыбнулась.
– Значит так, приходи завтра к десяти. Только без опозданий, я этого не люблю.
Она повернула в сторону зала голову, крепившуюся у неё сразу на плечах, и гаркнула, да так, что Вадим вздрогнул.
– Люба!
И появилась Люба. Неопределённого возраста, с подобострастным, но вместе с тем и нагловатым взглядом маленьких, светлых глаз, белокурая, в короткой чёрной юбочке и белой кофточке. Стройные ножки закованы
– Чего хотели, Мил Викторовна? – спросила громко, в тон администратору официантка и тут же осеклась, заметив Вадима.
– Вот, Люба, познакомься – твой будущий ученик, Вадим… – При этом Людмила Викторовна многозначительно посмотрела на официантку.
Не мигая, Люба улыбнулась Вадиму улыбкой Моны Лизы.
Вадим молча кивнул в ответ.
– Познакомились? А теперь, Люба, ступай. – Ваур повелительно махнула рукой.
Когда официантка ушла, она присела за столик администратора, который стоял тут же, у лестницы.
Вадим выжидал.
– До свидания, – попрощалась с ним Людмила Викторовна, уставившись в сканворд.
– До свидания, – ответил Вадим и начал спускаться.
– Постой!
Он обернулся.
– Передай своей тёте… – Ваур поперхнулась. – Да, своей тёте, что Жанна Вяземская уволилась. Причём внезапно.
***
Ранние зимние сумерки заглядывали в окна. Гостиная на Советской утопала в тёплом свете ламп. Хозяйка квартиры полулежала на диване, закутавшись в белую паутину шали. Вадим сидел в кресле напротив и делился впечатлениями от похода в «Огни». Порой ему казалось, что Марго не слушает. Её взгляд всё время блуждал. Вот она потянулась, взмахнув руками, как крыльями.
– Мне, кажется, Людмила Викторовна тебя недолюбливает, – заметил Вадим.
Теперь взгляд Марго не блуждал.
Она подошла к Вадиму и присела возле, положив руки на его колени. Он замер. Волнение током прошло по телу. Её красивые пальцы продвигались медленно вверх по тонкому трико. Вадим напрягся и покраснел.
– А ты не так наивен, как может показаться…
Марго не убирала рук и, казалось, не обращала внимания на его «волнение».
– Вся эта провинциальная шелуха должна сползти с тебя и чем скорее, тем лучше, – говорила она, водя глазами по лицу Вадима, – для нашего дела ты должен измениться.
– Я изменюсь.
– Конечно, дорогой, иначе и быть не может.
Она отпустила его и пошла по комнате, раскинув руки. Натянутая паутина шали колыхалась.
– Марго, – вспомнил Вадим, – Людмила Викторовна просила передать, что Жанна Вяземская уволилась. Внезапно.
– Какая милая Людмила Викторовна…
– А кто такая эта Жанна Вяземская?
Прижав руки к груди, Марго бродила по комнате с остекленевшим взглядом. Вадим чувствовал, что сейчас его нет. Даже если он встанет на пути, Марго пройдёт сквозь него. Не остановится. Он следил за её движением.
Она задержалась у стены с портретами.
– Уволилась. Далеко не убежит…
Вадим не верил глазам, ушам – Марго говорила это не ему, а Серафиму!
Глава 6
Однажды, когда Рита Земцева возвращалась из школы домой, её остановила маленькая женщина в чёрном платке и вручила конверт. Незнакомка сказала скороговоркой, что это письмо от Серафима Григорьевича Земцева лично для неё. «Не показывай только родителям», – бросила посланница напоследок и скрылась. Рита не успела рассмотреть странную женщину, та словно испарилась. Девочка стояла и смотрела на конверт.
Образ Серафима был овеян тайной. Его имя в семье не упоминалось, как напоминание о страшном прошлом, висящим проклятьем над родом Земцевых. Единственный, доживший до глубокой старости младший брат Серафима, Михаил, умер, впрочем, как и все родственники, знавшие семейного изгоя лично. Имя Серафима у нового поколения Земцевых не вызывало неприязни, оно попросту забывалось, как забывается давняя страшная история, которую некому рассказывать и хранить.
Испытывая непреодолимую страсть к мистике и тайнам, помнила о Серафиме лишь маленькая Рита.
Дома, запершись в своей комнатке, она вскрыла конверт: тонкий лист писчей бумаги с мелким аккуратным почерком. В письме Серафим представился и расспрашивал внучатую племянницу об учебе, школе, родителях. Затаив дыхание, Рита перечитала коротенькое послание трижды и тут же написала ответ, а на следующий день тайком спустила в синий ящик почты.
Как чумная ходила в ожидании письма, и каждый день заглядывала в ящик. Заглядывала и утром, и днём, и вечером – главное опередить родителей, но ответа всё не было. Не затерялось ли?
Закрывшись в комнате, Рита писала новое послание. На бумаге она изливала свои переживания, мечты. Таинственность щекотала нервы. Скрытная и недобрая, мстительная и смелая она металась в фантазиях, сгорая от желания действовать, что-нибудь совершить. Склонившись над письмом, она была не шестиклассницей Ритой Земцевой, а заговорщицей, шпионкой в стане врага, пишущей послание предводителю, и получи от него какое-либо указание, не задумываясь, исполнила бы.
Второе письмо она также сбросила в ящик почты, не забыв при этом оглянуться по сторонам.
Через несколько дней, придя со школы и вытаскивая учебники из портфеля, Рита обнаружила конверт. Вскрикнув, схватила письмо – Маргарите Земцевой! «От него! Но как? Как письмо попало в ранец? Волшебство! Значит и правду о нём говорят! Только Серафим на такое способен!»
Конверт жёг пальцы. Нет, читать дома письмо от Серафима невозможно. Не тот случай. Накинув курточку, Рита побежала в разрушенное здание церкви, где спрятавшись в укромный уголок, дрожащими руками вскрыла конверт.
Так началась их переписка. Для конспирации, по просьбе Серафима, для домашних Рита выдумала подружку по переписке – некую Варю Смирнову, именно этим именем и подписывал письма и открытки Серафим. Рита каждый раз удивлялась, как не похож был почерк на конверте на тот, что в письме: ни у кого не возникало сомнений в том, что конверты подписывала девичья рука.